Читать книгу "Река Джима - Майкл Фрэнсис Флинн"

Они с Донованом подошли к Кроличьей Шкуре, которая стояла на берегу реки, наблюдая за отплывающими арфами. Когда последнее каноэ миновало изгиб и исчезло за зарослями ивняка, она плюнула в воду.

Мéарана понимала, что та вряд ли питала нежные чувства к своим поработителям. Это был суровый мир, но все имеет свои сильные и слабые стороны. Однажды мать сказала ей, что никто не вправе первым кинуть камень в другого человека. «Но это не значит, — всегда добавляла она, — что никто не заслуживает того, чтобы кинуть в него камнем».

— Пойдем, Кроличья Шкура, — сказала арфистка, зная, что та не поймет ничего, кроме своего имени, которое Мéарана научилась выговаривать на танга кру’тье.

Но девушка запрокинула голову, и две черные косы взметнулись, будто плети. Она сказала что-то мстительным тоном и сорвала с себя длинную льняную сорочку. Мéарана остановила ее руку, их взгляды встретились. Кроличья Шкура поджала губы и сбросила ее ладонь.

— Думаю, мы поняли послание, — заметила Мéарана. — В чем дело, Донован?

— Кажется, я понял, что она сказала. Когда ты назвала ее Кроличьей Шкурой, думаю, она сказала: «Меня зовут Чейн Гостья-Уайд».

— Моя уховертка молчала.

— Дело не в уховертке. Это Педант. Я знаю этот язык… хотя непонятно откуда.

— Ты никогда не рассказывал о своей молодости.

— Если я вспомню ее, расскажу тебе первой.

Он сказал Чейн что-то на таком же тягучем и утробном языке. Девушка нахмурилась, внимательно прислушиваясь, хотела ответить, но только покачала головой и пожала плечами. Они вернулись к остальным — все уже закинули на спины рюкзаки и собрались возле йаамов.

— До меня дошло, — неуверенно произнес Донован. — Может, когда-то я знал похожий язык.

Чейн повела их по опасной тропе, которая то сужалась до уступов на самом краю пропасти, а то и вовсе исчезала, оставляя лишь выемки для рук и ног в скале. Не самый легкий путь. Однажды Билли оступился и сорвался бы, но Донован поймал его за руку и затащил обратно.

Во время восхождения Донован пытался припомнить смутно знакомый язык Чейн. Флот Сокровищ покинул Терру задолго до Чистки, значит, люди должны были общаться на тантамиже, лингва франка той эпохи. Но не стоило забывать о врадди, жунгво, мурканцах, а также юрпейцах с их нищим классом рооми…

В эру Аудио языки менялись не так быстро, как в эру Печати. Но хотя аудиозаписи дольше сохраняли классическое произношение, тем не менее согласные смягчались, гласные смещались, склонения растворялись. У потомков Чистки они трансформировались не так, как среди потомков Флота Сокровищ. На Старых Планетах сознательно соединили различные языки, дабы воспрепятствовать общению среди беженцев, так что речь Периферии представляла собой более пеструю смесь, чем в Глуши. Вот почему он понимал отдельные слова, но не смысл сказанного.

Ищейка работал над этим.

Иногда Донован скучал по голосам в голове. Невзирая на склоки, в их какофонии ощущалось единство. Время от времени он слышал шепот напыщенных раздумий Педанта, язвительные умозаключения Ищейки, тревожные окрики Внутреннего Ребенка. Но теперь у него было чувство, что это он раздумывал, приходил к умозаключениям и тревожился, что это было одно «я», пусть даже оно состояло из отдельных частей его разума. Чего греха таить, он даже скучал по этому скользкому старому пройдохе Фудиру.

— Я же говорил, ты будешь по мне скучать, — произнесли его губы.

И Донован улыбнулся, продолжая карабкаться в горы.

Они пересекли гряду, и начался спуск через лес. Ярко-синие птицы с топорщащимися хохолками с любопытством поглядывали на процессию, пронзительно чирикая вслед. Дорога была проторенной, но пока им не встретилось ни единого следа людей, которые могли бы ее проложить.

Из леса они вышли в широкую высокогорную долину, и Донован увидел шахматную доску полей и небольшие хозяйства, огороженные каменными стенами и заборчиками. Дома были крыты покатыми торфяными крышами, дым из труб стелился по земле. Мужчины и женщины отрывистыми командами остановили запряженных в плуги химмеров, с интересом наблюдая за приближающимися путниками. Недалеко от каждого лежала длинноствольная винтовка, а кое-кто уже сжимал оружие в руках.

— У них огнестрельное оружие! — поразилась Мéарана. — Его нет даже у нуксрьес’ров.

Донован что-то крикнул и помахал рукой ближайшему фермеру. Мужчина после недолгого колебания махнул в ответ. Потому что узнал слово? Или догадался, что его приветствуют?

Они подошли к небольшому мосту через стремительный горный ручей, приток Мультавии, который вместе с ней вливался в могучий Арииднукс’р. По другую сторону, на островке, выстроились в ряд всадники. Но вместо того чтобы пересечь мост, Чейн опустилась на колени на берегу, окропила себя водой и подождала, пока капли стекут по лицу и рукам.

— О Ксоджа! О Ксоджа!

Софвари спустился чуть ниже по течению и уселся там.

— Странно, — сообщил он. — Они вырыли два туннеля под ручьем. Зачем?

Немного дальше возвышалась статуя богини с фонарем в руке.

Люди на берегу старательно пытались не обращать на новоприбывших внимания. Йаам, которого держал Донован, заржал и натянул узду. Потом он плюнул в Донована. Человек со шрамами резко высказался на терранском жаргоне о родителях животного. Один мужчина за мостом повторил фразу, добавив жест пальцем. Похоже, смысл некоторых слов почти не поменялся за века. Конечно, этого мало, но для начала сойдет. Донован обменялся ухмылками с мужчиной. Да, жизнь — злая сука.

К берегу ручья протолкалась пожилая чета.

— Чейн! — воскликнули они. — Чейн, гуюх ксуб пеке дьюшду эвда йодаи!

Хотя ручей можно было перейти вброд, Чейн побежала к мосту и, прошлепав по нему босыми ногами, бросилась к старикам в объятия. Остальные эмрикии захлопали в ладоши и закричали «кру!» — словно карканье вороны, только более гортанное.

Донован почти разобрал, что они говорят. Но смысл сказанного ускользал от него, будто девчонка из таверны. Он подозвал переводчика арф, Водного Стебля.

— Господин Донован, — сказал тот, — эти люди не любят арф. Много дурной крови. Скажите им, что я речник из Рай-илоора. Я и есть речник, ведь я покинул края арф много лет назад.

Поули скривился.

— Похоже, арфы плодят только трусов и головорезов.

Донован не понимал, чем хладнокровные бойцы лучше диких и эмоциональных эньруниев.

— Держись рядом, — сказал он Водному Стеблю. — Чем больше ты разговариваешь на лоора нуксрьес’р и меньше болтаешь на танга кру’тье, тем больше успокаиваешь их. Софва-ри, держись за моего йаама. Мéарана, готова?

Донован, Мéарана и Водный Стебель двинулись по мосту. Эмрикии встревоженно подсчитывали численность группы и оценивали, насколько опасны Теодорк и Поули. Они опознали оружие в «девятке» Теодорка и, возможно, в парализа-торах, которые несли Донован и Билли. Жители горной долины не пользовались высокими технологиями, если не считать таковыми порох и водяные мельницы, но могли определить их на вид.