Читать книгу "Легенда о Круге. Книга 2. Клятва на стали - Дуглас Хьюлик"

Ее тон исключал пререкания, и я не настаивал, сочтя за лучшее прошагать к месту исходной беседы и поискать запястный нож. Когда я нашел его и оглянулся, Ариба уже усадила труп и пристраивала себе на плечи. Крякнув, она распрямилась, пошатнулась, затем обрела равновесие. Я различил в темноте только ее глаза.

– Я… сожалею, – проговорил я, не в силах с ходу подыскать другие слова.

– Не больше меня. – Повлажневшие глаза мигнули раз-другой. – Удачи с отысканием твоей правды, имперец.

И она пошла прочь. Я провожал ее взглядом, но мигом позже от нее остался только намек на движение. Еще два шага, и она исчезла.

Я постоял, созерцая тьму. Размышляя.

Глаза джинна?

Будь ты проклят! Будь ты дважды проклят за то, что мертв, Себастьян!

Я повернулся и начал спускаться по склону. Хочешь не хочешь, а дел еще хватало.

31

Во время визита к Хирону мне не представился случай исследовать его конуру, и сделать это сейчас тоже не было времени. Быстрый осмотр показал, что безопасность при постройке здания учитывалась не меньше, чем эстетика: окон было множество, но все доступные оказались узкими, похожими скорее на забранные стеклом бойницы для лучников, чем на прорези для света и воздуха. Окна пошире и балконные двери, располагавшиеся выше, были защищены узорными железными решетками поверх деревянных ставней с такой же искусной резьбой. Что касалось дверей на уровне земли, то все они отличались красотой и прочностью, будучи оборудованы замками, которые, судя по травленным кислотой покрытиям, казались упражнениями на хитроумность.

Я не пришел в восторг от перспективы осваивать в спешке новый замок, тем более что в голове продолжали стучать молоты, а дыхание вырывалось толчками. Отомкнуть можно любой замок, но это не означает, что каждый мастер работает по шаблону. Все илдрекканские замочники обладали индивидуальностью, и то же самое относилось к их изделиям; в Илдрекке я мог уверенно сказать, что механизм из лавки «Железной Руки» всегда проворачивался по часовой стрелке, тогда как в доринианском замке применена двухоборотная система, а Котлодел имел привычку вставлять штырек-обманку, который при неправильном ударе замыкал весь механизм. Но здесь, в Эль-Куаддисе, в имении падишаха? Я знать не знал, насколько прост или сложен бывал замок, не говоря о частных особенностях изделия или его создателя. Скорее всего, я рано или поздно простучу и обойду все препоны, за исключением худших, какие только найду, однако я не сильно возбуждался при мысли о представителе Опаловой Гвардии или кого похуже, кто мог застигнуть меня за этим занятием.

Поэтому я предпочел старый добрый способ, усвоенный с юности: постучал в парадную дверь.

Хотя на мою долю выпало много событий, час был еще не такой поздний, как мне хотелось. Дворецкий, который ответил мне, не зевал и не тер глаза, но отворил достаточно быстро. Мы были на королевской земле, окруженные стенами, стражами и Ангелам ведомо чем еще, – кому пришло бы в голову ждать гастролера? Явно не ему.

Когда дверь уже начала распахиваться, рукоять моего кинжала впаялась ему в висок, сбив тюбетейку.

Он зашатался, и я не промедлил со следующим ударом, теперь по затылку. Одновременно я простер свободную руку и направил его падение, чтобы не перекрыл проход. Он очутился на полу синхронно с тюбетейкой.

Я признаю, что это был не очень изящный заход, но с лучшими способами это не редкость. Кенты гораздо чаще устраивают налет с дубинкой или кулаком, чем тратят время на возню с замками или подрезание кошельков. Иные Светляки считают нас улыбчивым, талантливым жульем, но правда в том, что большинство Кентов немногим лучше мокрушников из трущоб. И хоть мне нравилось полагать себя выше моих собратьев, я должен признать, что за годы отмыл от крови немало монет, прежде чем потратил. Бывает, что спрыснуть землю кларетом попросту выгоднее.

Я втащил дворецкого в прихожую и притворил за собой дверь. Затем присел на корточки, прислушиваясь и обшаривая его, пока тот вяло отталкивал мои руки. На ремне не стало кольца с ключами, на шее – маленького свистка. Сам ремень я снял и стянул дворецкому руки, проворно заведя их за спину. Затем усадил его возле двери в тени и отвесил пару легоньких оплеух, чтобы проникся вниманием.

– Сколько еще человек в доме? – Я показал ему кинжал.

Он мутно взглянул на лезвие, испытывая явные трудности с фокусировкой.

– Никого, – промямлил он.

– Если это окончательный ответ, а я кого-то найду, они умрут.

– Двое.

– Где? – Я кивнул.

– Наверху.

Я распустил его кушак, завязал на конце узел и загнал ему в рот. Остатком дважды обмотал голову.

– Сиди тихо.

Лучше бы он полностью вырубился, но я не хотел забить его до потери чувств; существуют понятия, и не обязательно нарушать их чохом ради простого удобства.

Я повторил былой маршрут и отыскал сперва библиотеку, а после ключ на кольце дворецкого. Дом откровенно готовился отойти ко сну, и лишь несколько свечей горели в ожидании хозяина. Ритмичный скрип этажом выше уведомил меня о занятии, которому предавались двое других слуг. Я вернулся к парадной двери на помощь дворецкому.

Тот пытался встать на ноги, но получалось плохо, судя по землистому цвету лица и взопревшему челу.

– Полегче, – посоветовал я ему и поддержал. – Блевать с кляпом во рту не рекомендуется. Верный способ подавиться насмерть.

Он обдумал эти слова и слабо кивнул. Я отвел его в библиотеку, свернув по пути только за свечкой. Внутри я усадил его посреди комнаты на пол и запер дубовые двери.

– Твоя жизнь зависит от твоего молчания, – сообщил я ему, повернувшись. – Не пинаться, не сбрасывать вещи, вообще никакого шума – и будешь жить. Но если хоть пикнешь, то я обещаю, что даже если выломают двери, то обнаружат только одного человека, который будет дышать. Понятно?

Дворецкий злобно сверкнул глазами и кивнул.

– Полагаю, – я выпрямился и посмотрел на полки, – тебе неизвестно, где твой хозяин держит книги о Деганах?

На сей раз дело ограничилось яростным взглядом.

– Я так и думал.

Я начал с отсека, откуда Хирон извлек труд Симонис Хионатес, и отыскал его довольно легко. Беглый просмотр выявил четкий текст, с которым много работали; заметки на полях были написаны как минимум двумя разными почерками. Еще занятнее было то, что рядом я обнаружил более раннюю, черновую версию текста, начертанную той же рукой, что и позднейший. Исходные записи и окончательный труд? С ума сойти, какое открытие для ученых, но мне с него не было проку, поскольку тексты не имели отношения ни к Дегану Слоновая Кость, ни к первоначальным порядкам в ордене.

Соседствовавшие книги представляли собой мешанину из общих имперских исторических хроник и дневников людей, имевших дела с Деганами; еще там были два тома выцветших писем, несколько руководств по боевым искусствам – включая Гамбоджи, о котором однажды пренебрежительно отозвался Деган, а также потрепанный, со множеством загнутых страниц, опус Уссериуса «О природе божественности императора» и сборник, который можно было описать сугубо как смесь фантастических преданий и коротких баллад, переплетенных в единый том. Он был озаглавлен как «Приключения, героические деяния и опасные испытания, выпавшие благороднейшему ордену Деганов» за авторством «А. Джентльмена», которое после взгляда на текст казалось оскорблением для всякого джентльмена, достойного своего звания.