Читать книгу "Ржавая Хонда - Владимир Яценко"

Шумно выдохнув, начинаю подъём. Коленями цепляю столешницу парты, а когда выпрямляюсь, бьюсь головой о полку с наглядным пособием. Звон чашечек Петри с любовно разложенными образцами штаммов и культур вынуждает Веру Михайловну сделать несколько торопливых шагов мне навстречу. Она спотыкается о чей-то портфель, едва не падает.

Класс сдержанным гулом встречает неловкость преподавателя.

У нас бы гоготали не таясь, в голос, до дребезга стекла в прохудившихся рамах.

– Мы говорили о направляющей силе эволюции, – напоминает Вера Михайловна. – Ты хочешь что-то сказать, Антон?

Оглядываю притихший класс.

Похоже, они никогда не были в цирке. Пришло время восполнить этот пробел.

– Трава, – отвечаю глухо, с напускной неохотой.

На самом деле, задача решена: Ленка тихонько опускается на место и оборачивается ко мне. Она раскусила мою игру. В её глазах – признательность и удивление. Спешу закрепить успех:

– Если отбросить предрассудки антропоцентризма, то вынуждающей силой эволюции человека является трава.

Тишина. Отличник Вован, Ленкин приятель, даже рот открыл.

– Почему трава? – ласково спрашивает мучитель. – Какими рычагами или механизмами обладает трава, чтобы вмешиваться в эволюцию человека?

– Голод. – Вот так, сдержанно и ёмко. Но понимаю, что пояснения неизбежны: – Сами посудите, вся история человечества – это прогресс растениеводства. Даже сегодня больше половины активного населения занимается зерном: хлеб, спирт, животноводство. История голоцена даёт ещё более очевидное подтверждение. Трава – это вид, который в результате доминирования человека выиграл больше самого человека. Люди выбиваются из сил, из года в год расширяя ареал зерновых. Человек – раб травы. Говоря об эволюции, главный вопрос – кому это выгодно? Ответ очевиден – траве.

Класс одобрительно зашумел. Приятно. Наши-то дебилы только «голоцен» и сумели бы разобрать. А эти улыбаются не словам – контексту. Кто-то даже смеётся. Не много же им нужно для счастья. Меня вот, например, занимает совсем другой вопрос: если платье на Ленкиной спине без единой складки, где прячутся шлейки лифчика? Грудь у неё замечательная, а тара к этому сокровищу незаметна.

Вера Михайловна вспорхнула на подиум и уселась за свой стол:

– Ниспровергатели основ! Молодое племя! – Она одарила меня недобрым взглядом. – Тогда скажи нам, Антон, как укладывается в твою концепцию осеннее уничтожение посевов? Если трава управляет человеком, почему позволяет себя кушать? Почему терпит геноцид?

– Но мы же не знаем её мотивов? – картинно пожимаю плечами, купаясь в тёплых Ленкиных глазах. – Может, жизненный цикл травы в том и состоит, чтобы быть посеянной, выращенной и по созревании единовременно убитой. И то, что нам кажется тотальным истреблением, на самом деле воля планировщика заданий: фермеры, как повивальные бабки, трясутся над всходами, поливают и удобряют их, защищают от болезней и вредителей. А когда приходит срок, освобождают площади для новой генерации. С этой точки зрения конечный продукт – зерно – подобен куску сахара, которым дрессировщик кормит собачку, чтобы та послушно выполняла команды.

Кто-то восхищённо цокнул языком, кто-то присвистнул, а Ленка… Ленка даже хлопнула в ладоши!

– Что ж, неплохо, – одобрила Вера Михайловна. – Тебе остаётся только экспериментально доказать несостоятельность своей концепции. Опыт – критерий истины. Как будем опровергать твою теорию?

В классе оживление: пересуды, возгласы, жесты. Ещё бы, камень брошен, время валять дурака. Мне давно пора заткнуться, но Ленка всё ещё смотрит, и меня «несёт»:

– Почему «несостоятельность»? Очень хорошая концепция. И многое объясняет.

– Но ты же не веришь в эту чушь?

Она смотрит на меня с восторгом и ужасом. Так смотрят на крокодила, который только что на глазах у изумлённой публики перекусил железнодорожную шпалу, и каждый радуется, что это была чужая деревяшка, а не его нога.

– «И назовут они чушью то, что разумом своим не объемлют». Флора – это пришельцы из космоса. Прилетели на нашу планету, сражаясь и убивая друг друга. Миллионы лет деревья воевали с травой, но на Земле трава победила: модифицировала приматов и создала абсолютное экологическое оружие – человека, который запрограммирован на уничтожение лесов и выращивание травы.

Выставленной перед собой ладонью мучилка просит меня сесть и закрыть рот. О Ленке она давно забыла. Оглаживает взором стены, увешанные портретами бородатых авторитетов, и натужно размышляет, как быть и что дальше делать.

– Растения не могут быть пришельцами, – тянет резину мучитель биологии. Но нет у меня к ней жалости. Спасти её может только звонок. – Хотя бы по той причине, что растения – полноценные участники биоценоза. Растения вдыхают углекислый газ и выдыхают кислород. Зелёные лёгкие планеты.

– Ничего подобного! – кричу с места. – Ни разу не вдыхают и чёрта с два что-то выдыхают. Выдумки это всё! Суеверия.

Вижу, как озаряется её взгляд. Ей кажется, что она придумала, как сохранить лицо и основные догматы своей науки.

– Насколько я помню, Чеканов, тебя в интернат пригласили в связи с твоим изобретением тлеющего динамита?

Мне очень хочется рассмеяться, но я, скромно потупившись, киваю. Моё открытие только что обозвали изобретением! О, как я ненавижу мучителей своих…

– Тогда тебе не составит труда вот здесь, на этом столе, разместить несколько автоклавов с искусственной атмосферой. Пусть в них полгода, до самых выпускных экзаменов, будут развиваться растения. А по окончании эксперимента мы сравним их рост и получим точные представления о дыхании «пришельцев из космоса».

Класс одобрительно загудел.

– Справишься? – настаивал мучитель.

В таких ситуациях мне часто советовали сдавать назад и прикидываться дауном. Мол, пошутил, бес попутал, был малость нетрезв и зело обкурен.

Но Ленка! Она смотрела на меня!

Её глаза сияли. Кого не радует такой коннект, пусть первым выключит компьютер.

– Никаких проблем, – бросаю в омут, как в мармелад печенье: небрежно, но с предвкушением. – Только уточните растения и составы газовых сред.

Вера Михайловна критически оглядывает стол, прикидывая какую его часть пожертвовать науке.

– Возьмёшь из оранжереи горшки плектрантуса. Скажем, по два растения на каждую атмосферу. Из газов пусть будет азот, углекислота и что-нибудь инертное. Обязательно укажи методику измерения количества продуцента – кислорода… Ты записывай, записывай…

Ленка отвернулась, и я тут же потерял интерес к словам мучителя. Надо же – «продуцента»… Не будет никакого продуцента. Суеверия – вот продуценты ваших лженаучных мучений!

Беру карандаш, открываю тетрадку и на чистой странице рисую Ленкино лицо: вздёрнутый носик, огромные глаза, аккуратная чёлочка над тонкими бровями, плавные линии чуть тяжеловатого подбородка. А фоном – бескрайнее поле пшеницы: колосок к колоску на переднем плане – и солнце с легкомысленным облачком на заднем.