Читать книгу "Покушение - Елена Сенде"

Взгляд Сириль переместился со снимка на его лицо. Ее сердце разрывали противоречивые чувства. Какое отношение мать Жюльена имеет к ней и ко всей этой истории? Она почувствовала растерянность. Те немногочисленные частички мозаики, которые, как она думала, ей удалось собрать, снова рассыпались…

Жюльен сидел рядом с Сириль, не в состоянии оторвать взгляда от лица матери. Он чувствовал себя таким же потерянным, как и она.

Долгое время — во всяком случае, так ей показалось — Сириль пыталась разобраться в своих чувствах. Потом встала, оторвала длинную ленту скотча и подошла к Супачаю, затаившему дыхание от ужаса. Презрительно посмотрев на Раму, она снова заклеила ему рот.

— Вы за все заплатите, дорого заплатите… Обещаю вам… — прошептала она и повернулась к Жюльену: — Пойдем со мной!

Она схватила диск и фотографии и направилась в сторону магнитно-резонансного томографа, по пути сняв с себя цепочку и обручальное кольцо.

— Сними весь металл, который есть на тебе.

Сириль нажала на кнопку открытия стеклянной двери, ведущей в зал исследований. Ее лицо было исполнено решимости. Стиснув зубы, она прошла в комнату, включила свет и сняла с аппарата, который оказался магнетическим стимулятором, прозрачный чехол. Жюльен сначала в растерянности остановился на пороге, но потом подошел к ней.

Сириль решительно придвинула прибор к томографу и зафиксировала его на уровне изголовья.

— Сириль, — прошептал молодой человек, — ты уверена, что у нас есть на это время?

Не отвечая, Сириль взяла головное кольцо, с помощью которого исследователь фиксировал голову бедной девочки, и бережно положила его на стол. Монитор томографа был включен. Она придвинула к себе клавиатуру и вставила диск. Открыв единственный файл, она ввела необходимые инструкции. На мониторе появилось трехмерное изображение мозга. В некоторых его зонах были написаны коды. Здесь были координаты зон, исследованных десять лет назад. В целом их оказалось шесть. Они были расположены между лимбической системой, предлобной частью коры головного мозга и частью, отвечающей за органы чувств.

Некоторое время она вникала в изображение, затем сказала:

— Иди сюда. Смотри.

Сириль включила прибор, который придвинула перед этим к томографу, — больших размеров ящик на колесиках, из которого выходил кабель, ведущий к своего рода бабочке из оптического волокна. С помощью двух колесиков она отрегулировала мощность.

— Сейчас я тебе все объясню. Это зонд стимулирования. — Сириль указала на «бабочку». — На мониторе — мой мозг. Выделенные зоны — это те, которые Супачай «отключил» десять лет назад. — Она остановилась, осознавая все масштабы того, что собиралась сделать, потом тряхнула головой. — Сначала ты сделаешь снимок моего мозга с помощью томографа. Затем наложишь изображения одно на другое. Это несложно: такие приборы почти все делают сами. Затем разложишь передо мной фотографии в указанном порядке и расположишь «бабочку» на моей голове, на уровне зон, которые будут мигать на мониторе. Не волнуйся, я буду помогать тебе.

* * *

Жюльен помог Сириль лечь в открытый томограф и зафиксировал положение ее головы с помощью специального кольца. Молодая женщина глубоко дышала, пытаясь не поддаться панике. Она боялась. Боялась, что совершает огромную глупость. Боялась, как бы их не схватила охрана Супачая. Но могла ли она отказаться от этого? Нет. Она не знала, кем на самом деле является, что она сделала, а что — нет. Как она могла отказаться от поисков правды и жить со всем этим в душе? Это невозможно!

Сириль закрыла глаза. Вот уже две недели она сражалась за то, чтобы узнать ускользающее прошлое, ломала голову над событиями, произошедшими в последние месяцы ее пребывания в интернатуре. Может, на этот раз все наконец сработает?

— Теперь нужно соединить концы, — уверенным голосом сказала она Жюльену.

Он сглотнул слюну и соединил четыре конца вокруг головы Сириль. Она почувствовала давление на висках и в затылке и закрыла глаза, стараясь дышать размеренно. Она ничем не рисковала. Это было просто неприятное ощущение. Покалывания усилились. Сириль казалось, будто ее голову поместили под пресс.

Томограф заработал. Сириль услышала пощелкивание и шум, напоминавшие стрельбу из автомата, что было характерно для таких приборов. Ее голова находилась под все возрастающим давлением — казалось, она лопнет как орех.

Сириль дышала по возможности ровно, стараясь сохранять спокойствие. Она заставила себя мысленно взять в руки бандонеон, положить пальцы на клавиши и сыграть Contrabajisimo — самый веселый отрывок из всего, что она знала. Принцип игры заключался в извлечении из инструмента одной ноты за другой так, чтобы воссоздать пиццикато — зажатие струн контрабаса. Она сосредоточилась на работе пальцев, и в ее ушах раздалась веселая джазовая мелодия.

В это время прибор собрал необходимые данные и производил расчет церебральной модели. Несколько минут спустя на мониторе появилось трехмерное изображение мозга Сириль. Жюльен явно чувствовал себя не в своей тарелке и волновался.

— Есть, — сказал он.

— Хорошо. Выведи на экран два изображения. Теперь наложи изображение с диска на то, которое ты только что получил.

Жюльен так и сделал.

— Есть.

— Зоны с первого изображения зарегистрированы на втором?

— Кажется, да.

Сириль откашлялась, пытаясь придать голосу твердость и уверенность.

— Хорошо. Теперь положи передо мной первую фотографию с изображением мезератрола.

Жюльен так и сделал.

— Теперь приложи зонд стимулирования к моему затылку в той части, которую следует стимулировать в первую очередь. Она должна появиться на мониторе.

— Да.

— Так… Теперь ты можешь работать в реальном времени.

— Тебе будет больно?

— Нет. Магнитное поле, созданное током, проникнет в мою голову на два сантиметра, производя при этом местный электрический ток. Я почувствую всего лишь тепло. Ты должен будешь направить ток к «отключенным» нейронам. Таким образом ты снова восстановишь закрытые пути сообщения или откроешь новые. По крайней мере, я на это надеюсь…

Сириль следила за движениями Жюльена. Она знала все наизусть, поскольку сама не раз проделывала эту процедуру. Жюльен расположил перед глазами Сириль первую фотографию и снова посмотрел на нее.

— Сириль, я волнуюсь.

— Все будет хорошо. Теперь я должна молчать, иначе активируются не те зоны. Делай то, что следует.

Сириль посмотрела на изображение упаковки мезератрола. Она была напугана и растеряна. И не переставала повторять себе, что совершает огромную глупость. Потом она перестала думать. Жюльен нажал на кнопку.

51

Тишину, царившую в 21-й палате, нарушают регулярные сигналы аппаратов. Я аккуратно поворачиваю дверную ручку. Я боюсь разбудить Жюльена. Но моя предосторожность напрасна. Он в коме. Я еще не видела его после третьей инъекции мезератрола, сделанной вчера утром. Я вхожу в палату. Жалюзи наполовину подняты. Дневной свет освещает пол, но не его тело. Белая вспышка. Он лежит на спине с голым торсом и закрытыми глазами. В горле торчат трубки, ведущие к аппарату, который помогает ему дышать. В обеих руках — иголки капельниц. Я подхожу к нему. Снова белая вспышка. Мочевой катетер ведет к резервуару, накрытому зеленой крышкой. Я стою рядом с ним. Я обдумываю случившуюся катастрофу. Еще вчера он был в порядке, говорил больше, чем обычно. Я смотрю на показания приборов. Состояние стабильное. Ночью случился отек мозга. Вероятность того, что все пройдет без последствий, очень мала. Меня охватывает страх. Я виновата перед ним. Мне стыдно. Мне плохо. Поначалу я была против этого исследования. Я сказала об этом Бенуа. А затем я изменила свое мнение. Из-за Жюльена. Я предложила, чтобы он участвовал в клиническом тестировании. Я принесла его медицинское дело на собрание. Я думала, что он — идеальная кандидатура. Я хотела, чтобы он навсегда позабыл свои беды. Я показала ему протокол. Я расхваливала его преимущества. Я сделала это все. Маньен говорил, что все пройдет успешно. Я стою рядом с ним как идиотка, протягиваю руку, глажу его по щеке. Я пытаюсь сдержать слезы. Обычно плачут жертвы. Белая вспышка. Я же — тиран…