Читать книгу "Черная месса - Джерард О'Нил"

напротив, через улицу; бабушка и еще один дядя – за углом. Тони Кардинале общался с парнями с 46-й улицы, и это была самая настоящая, суровая уличная банда, столь гламурно изображенная в мюзикле «Вестсайдская история». Подростком Кардинале носил модные в конце пятидесятых голубые джинсы, белую футболку, спортивные туфли и широкий кожаный ремень с тяжелой пряжкой, который использовал в драках.

Молодой Тони Кардинале рос, наблюдая, как через двери ресторана проходит целый город: боксеры, бандиты, заядлые игроки, бизнесмены. Именно в ресторане он впервые задумался о том, что хочет стать адвокатом. «Когда мой отец встречал у дверей ресторана адвоката, он изменялся в лице, – вспоминал он потом. – Становился таким обходительным. Что-то щелкнуло во мне, и я стал представлять себе, как однажды скажу ему: “Папа, вот кем я хочу быть”, а он ответит: “Господи, если ты когда-нибудь этого добьешься, это будет здорово, это будет круто”».

На свою футбольную стипендию Кардинале поступил сначала в Университет Уилкс в Пенсильвании. Он хотел потом изучать право в Нью-Йорке, но Нью-Йоркский, Колумбийский и Фордхемский университеты прислали ему отказ, так что недавно женившийся Кардинале отправился в Бостон, чтобы поступить в юридическую школу Саффолкского университета – единственное место, где согласились его принять. С тех пор он не покидал Бостона, усердно изучая юриспруденцию. На втором курсе он и его сокурсник Кеннет Фишман начали работать у известного адвоката Ли Бейли. Кардинале и Фишман с тех пор стали близкими друзьями. Бейли называл их «близнецами Голд-Даст»[117], потому что они одновременно появились в его офисе и вместе учились в академии. Наставник называл Фишмана «человеком закона» за его способности к юридическому анализу, а Кардинале – «человеком факта» за его умение разбираться в материалах следствия и находить нестыковки в доводах оппонента. «Он был достаточно уверен в себе, – скажет позже Бейли, вспоминая молодого Кардинале. – У него с самого начала были крепкие яйца».

Кардинале работал на Ли пять лет, а в 1980 году открыл собственную практику, прибавив к успешному началу карьеры у Бейли солидный опыт самостоятельного ведения дел в суде. В конце 1983 года у него появился первый клиент от мафии – не кто иной, как Дженнаро Анджуло. Тот адвокат, который поначалу защищал босса мафии, отказался от продолжения работы, и как-то вечером после Рождества в доме Кардинале раздался телефонный звонок: «Не хотели бы вы представлять в суде Джерри Анджуло?» Это был значительный шаг вперед, и Кардинале был весь в предвкушении. «Это же дело из высшей лиги, – объяснял он. – Конечно, я хотел поскорее войти в игру. Тут вышла наружу спортивная часть моего характера: я непременно захочу участвовать в главном матче в городе». Так в тридцать три года Кардинале стал ведущим адвокатом в крупнейшем процессе против организованной преступности в истории Бостона.

Кардинале вышел на тропу войны. Он безжалостно критиковал разрушительные магнитофонные записи, сделанные на Принс-стрит, за их плохое качество и неточности, пытаясь вывести их из судебного рассмотрения. Процесс продолжался девять изнурительных месяцев, и каждый день Кардинале был на ногах, нанося чувствительные удары стороне обвинения под руководством О’Салливана.

В конце концов криминальная семья Анджуло была повержена, но Кардинале отлично поработал. Хотя его волосы и поседели во время процесса, приговор мог оказаться гораздо суровее. Вот так он и стал постоянным адвокатом мафии. В 1980-х он представлял в суде других братьев Анджуло и Винни Феррару и даже ездил в Нью-Йорк, чтобы защищать «Толстого Тони» Салерно. В начале 1990-х годов он вошел в команду адвокатов Джона Готти, защищая верного помощника Готти – Фрэнка «Фрэнки Локса» Локасио. В 1995 году, когда было выдвинуто обвинение против Фрэнка «Кадиллака» Салемме, Тони Кардинале опять был нанят защищать мафию. Между тем Флемми обратился к другому известному адвокату, старинному другу Кардинале – Кену Фишману.

Кардинале был в восторге, когда услышал от Салемме про их тюремное «открытие». Он превратил свой офис в подобие радиоэлектронного центра, обставленного лучшими моделями магнитофонов и усилителей, и когда сам прослушивал запись, тоже различил наконец шепот, который поймали Салемме и Делюка. Переслушивая пленку, он с каждым разом все больше убеждался, что теперь в его распоряжении настоящая юридическая «бомба», которую он обязательно использует, чтобы нанести сокрушительный удар стороне защиты. Он попросил звукоинженеров почистить запись, и голоса фэбээровцев стали более четкими. Двое агентов, использовавших «блуждающий жучок», жаловались друг другу на несвязный разговор, происходивший в соседнем номере между местным «авторитетом» Кенни Гварино и заезжим авторитетом из Лас-Вегаса по имени Натале Ричичи. Один агент говорил другому, что «нужно было заранее попросить “Святого” подготовить список вопросов для Кенни, чтобы он смог их задать сегодня и мы могли, черт возьми, сосредоточиться на определенных темах».

Для Кардинале это было доказательством, что как минимум один, а может быть, и два информатора ФБР участвовали во встрече с «гастролером» из Лас-Вегаса. Кардинале пришел к выводу, что либо Кенни Гварино, либо «Святой» (это было прозвище Энтони Сен-Лорана[118]), либо они оба были информаторами ФБР. Если кто-нибудь из авторитетов являлся информатором, то ФБР должно было знать заранее, в каком именно номере «Хилтона» назначена встреча, а значит, оно не имело законных оснований задействовать мобильный микрофон и открыто лгало федеральному судье, прося разрешение на его использование.

Кардинале подготовил документы для обращения в суд и с магнитофонной записью в руках принялся убеждать судью Марка Вулфа, назначенного вести процесс по делу о вымогательстве, что нужно назначить дополнительные слушания, чтобы рассмотреть вероятную незаконную уловку со стороны ФБР. Документы, относящиеся к делу, были засекречены, так что слушания по поводу находок Кардинале проводились за закрытыми дверями. Кардинале доказывал, что для того, чтобы получить у судьи новое разрешение на использование мобильного микрофона, агенты ФБР под присягой свидетельствовали о том, будто не знали, где именно остановится Ричичи, когда приедет в Бостон по поручению мафии. Кардинале призывая судью внимательно прослушать запись, чтобы расслышать голоса федеральных агентов, прямо заявил: «В ФБР знали гораздо больше о событиях 11 декабря 1991 года, но скрыли это, чтобы защитить свой источник информации». Затем он предположил, что бостонское отделение ФБР «было вовлечено в незаконные действия в попытке скрыть информацию о деятельности своих авторитетных информаторов».

Всю осень 1996 года доводы Кардинале обсуждались на слушаниях в суде, остававшихся закрытыми для публики и прессы. Кардинале и команда прокуроров под руководством Фреда Вышака словно сцепились в спарринге, нанося друг другу удары.

Той осенью у Кардинале появился еще более дерзкий план. Он счел, что уловка ФБР с мобильным микрофоном в «Хилтоне» не была простой случайностью. Он начал подозревать, что Бюро