Читать книгу "Тебе назло - Екатерина Риз"

— Да Боже мой! — не выдержала я. От Генки рискнула отойти, налила себе воды из графина и залпом всё выпила. — Пап, мы женимся.

— Какое облегчение. Нет, я вообще не об этом. Мне просто интересно, по какой такой теореме… ты ведь у нас математик с некоторых пор! Так по какой такой теореме случилось так, что первое свидание у вас было дней десять назад, а беременности у тебя второй месяц! Ты у нас феномен что ли, Завьялов? Или тебе феномен твой оторвать вместе с башкой?

Генка глаза в пол опустил и щёки надул, а я ногой топнула, как в детстве это делала.

— Папа!

— Рот закрой. Я не тебе вопрос задал.

— Кирилл, — попыталась вклиниться Ника, но ей тоже достался убийственный взгляд, и она решила поступить благоразумно и замолчать.

Папка к помощнику своему подошёл и в лицо ему посмотрел. Генка был его на полголовы выше, но в этот момент он казался ниже ростом. Как-то сник, съёжился, и буйную головушку опустил, признавая свою вину в полной мере. А Филин ещё так страшно спросил:

— Ты спал с моей дочерью?

Генка не ответил. Он просто не стал отрицать. Головой странно качнул — не признавая, и не отрицая, а потом назад полетел, когда папка его ударил. Жуткий звук, я ахнула, мне даже показалось, что я расслышала хруст. Правда, носу Завьялова не привыкать, его уже не раз ломали. Но не у меня же на глазах!

Ника тоже с дивана вскочила, я рот рукой прикрыла, а потом на отца набросилась, который рукой тряс, а на Генку смотрел зверски, видимо, ещё сильнее разозлившись на него за свою боль. Я ещё ему добавила, стукнув по плечу.

— Что ты делаешь?!

— Я ещё и виноват?!

— Прекратите орать! — прикрикнула на нас Ника, а я к Генке бросилась. Он от косяка, наконец, отлепился, головой потряс, и попытался взгляд на мне сфокусировать. Удалось ему это не сразу. Я руку его от лица убрала, всмотрелась внимательно, пришла к выводу, что нос у него вряд ли сломан. А вот на скуле синяк будет огромный.

— Нужен лёд, — сказала я и к Нике обернулась. — Скажи, пусть лёд принесут!

— Лёд ему? Соли ему на одно место насыпать, а не лёд! — Папка ещё гадко выругался, но я лишь отмахнулась. Генку к стулу подтолкнула, и он на него тяжело осел. Я к его лицу наклонилась.

— Милый, у тебя голова не кружится?

Генка, который за секунду до этого голову назад откинул, потому что из носа всё-таки потекла кровь, глаза открыл и посмотрел на меня.

— Вась, ты смерти моей хочешь?

— Почему? — не поняла я, а папка меня вдруг в сторону отодвинул. У Генки поинтересовался:

— Ты, вообще, о чём думал? Я тебе кого доверил? Ты мне что говорил?

— Я о ней думал, Кирилл.

— О ней? Ты думал о ней, ты спал с ней, ребёнка сделал. Всё для неё? Ты без мозгов, что ли?

Ника сунула мне лёд и коробку с бумажными платками. Я уверенно вклинилась между отцом и будущим мужем, стараясь не обращать внимания на их скрещённые, как шпаги, взгляды, руку Генкину отвела и прижала к его разбитому носу платок. Завьялов негромко охнул, выругался сквозь зубы, а я к отцу повернулась.

— Папа, я его люблю. И я не ожидала, что ты так себя поведёшь.

— Я ожидал, — буркнул Генка, но на это никто внимания не обратил. Мы с папкой взглядами столкнулись, он руку поднял, словно схватить меня хотел, но потом перед моим лицом её в кулак сжал, в бессилии.

— Убил бы тебя.

— За что? — искренне удивилась я. — За то, что замуж собралась? За то, что ребёнка жду? Очень мило с твоей стороны.

— Ты знаешь за что.

Мне ничего не оставалось, как только нос выше вздёрнуть, демонстрируя таким образом свою уверенность в своих решениях и поступках.

Генка из моих рук тоже вывернулся, взял новый платок и к носу прижал. Потом поднялся, и мне сразу спокойнее стало, когда он за моей спиной возвысился. На Филина посмотрел.

— Ну что, по морде ты мне дал. Теперь можем поговорить?

— Заслуженно дал.

— Не спорю.

К ужину накал страстей начал спадать. Папка, правда, ещё злился, ни со мной, ни с Завьяловым не разговаривал, кидал на нас обвиняющие взгляды и отмалчивался, но, по крайней мере, больше не кричал и кулаками не махал. Я же Нике кольцо демонстрировала, аккуратно, вполголоса обсуждала с ней приготовления к свадьбе, чтобы внимание отца не привлекать и не злить его сильнее, а Генка ел, причём с аппетитом, и ни на кого внимания не обращал. Только время от времени морщился и осторожно прикасался к припухшей и потемневшей после удара скуле.

Тоску на меня нагнали только слова отца, когда он каменным тоном потребовал, чтобы мы перед сном с Генкой по разным комнатам разошлись. Я попробовала спорить, даже глаза выразительно закатила, давая ему понять, насколько это глупо, но папка был непреклонен. Я на любимого посмотрела, он мне улыбнулся и подмигнул, а я расстроилась. К этому времени на меня накатила апатия, усталость, накопившаяся за все последние дни, да и сегодня я переволновалась, и у меня, в итоге, не хватило сил спорить. Но у себя в комнате притворяться ни перед кем не нужно было, и я дала волю слезам, разревелась не на шутку, вроде и не жалея себя, ведь всё, кажется, налаживалось, но я всё равно поплакала вволю, изливая в подушку все пережитые волнения. Это было на меня не похоже, я об этом неожиданно призадумалась, и даже руку на живот положила. Неужели из-за маленькой горошинки внутри, во мне такие изменения произойти могут? Что я на весь мир по-другому смотреть начинаю?

В доме давно всё стихло, а я всё лежала без сна и с боку на бок крутилась. И совсем не удивилась, когда дверь моей спальни бесшумно открылась, и Генка в комнату вошёл. Точнее, проскользнул, как заправский шпион. Плотно прикрыл за собой дверь, ключ в замке повернул, и на пару секунд приостановился у подножия кровати, вглядываясь в мой силуэт на постели. Потом тихо спросил:

— Чего не спишь?

— Не знаю.

Он расслабился, плечи расправил, подошёл к окну и задёрнул тёмные шторы. Затем в постель лёг, заставив меня подвинуться. Обнял меня, и я, наконец, улыбнулась, вполне счастливо. Щекой к его груди прижалась.

— Нос болит?

— Конечно, болит, — отозвался он, жалуясь. — Я тебе говорил, что так будет.

— Ты говорил, что он тебя застрелит.

— Да? Мне этого хватило. — Генка хмыкнул, помолчал, после чего выдал: — Но знаешь, мне как-то спокойнее стало. А то Кирилл так смотрел на меня в последнее время, нехорошо. А сейчас можно дальше жить. По роже я получил, можно сказать, что за дело, и на душе стало спокойнее.

Я рассмеялась.

— А может, ты этого и ждал? Первой крови?

— Завтра будет вторая. — Генка меня по ноге погладил, приподнимая край сорочки. — Когда он меня утром здесь обнаружит.