Читать книгу "Я еще жив. Автобиография - Фил Коллинз"

Я сказал Клэр: «Ведь ты сказала, что я могу уйти тогда, когда захочу».

«Вы уверены, Фил?»

«На сто процентов».

«Хорошо… Но я не знаю, получится ли это так просто. Когда вы хотите уйти?»

«Сейчас? Завтра?»

Случилось так, что мой побег совпал с уходом двух других пациентов, которые пробыли в клинике столько, сколько было нужно. А я? Я хотел сбежать, потому что для меня это было невыносимо и потому что я сам знал (как мне казалось), что я должен был делать.

После завтрака проходило прощание с теми, кто собирался вернуться в свободный мир. Объятия, поцелуи, песни. Я также принимал в этом участие, но чувствовал себя отвратительно, потому что я жульничал. Они выдержали здесь шесть недель. А я – только одну. Но, к моему удивлению (и облегчению), все убеждали меня в том, что даже просто решиться прийти сюда – это большой шаг и я должен гордиться собой. Я старался изо всех сил.

С бюрократией было покончено, и я стоял на улице со своими вещами, когда приехал Дэнни. Я мило – насколько это было возможно – попрощался и сел в машину. «Дэнни. Поехали отсюда. Как можно быстрее». В тот момент я чувствовал себя Патриком Макгуэном из «Заключенного». Было такое ощущение, как будто меня вот-вот догонят и заберут обратно.

Дорога длилась, казалось, целую вечность, мы подъехали к аэропорту, и я сел в самолет. Я никогда не был так счастлив лететь куда-то. Не был так счастлив уезжать.

* * *

Ноябрь 2012 года, и я уже неделю не пил. Никаких конвульсий. Никакого металкогольного психоза[68]. Но, судя по всему, один раз я все-таки выпил, потому что 15-го числа в своем доме, в Феши, я вдруг оказался у подножия бетонной лестницы, всех восемнадцати ее ступеней. Я разбил затылок, все было в крови, и в мгновение ока я снова оказался в клинике Женолье.

Мне позвонил Питер Гэбриел, чтобы узнать, как я. Ко мне прилетели Тони Смит, Тони Бэнкс и Майк Резерфорд. Я был очень тронут. И очень смущен. Из моих ран на голове текла кровь. Все видели мою окровавленную подушку.

Когда мне стало значительно лучше, я решил поехать с Ником и Мэттом на отдых и купил нам четверым (Линдси, спасшая мне жизнь, тоже летела с нами) билеты на Теркс и Кайкос. На тот момент наша с мальчиками связь была как никогда слабой – из-за безуспешного пребывания в реабилитационном центре, – и я отчаянно хотел наладить наши отношения.

Но, к сожалению, несмотря на все то, через что я прошел – через что я заставил их пройти, – во время этой поездки я снова начал пить.

Хотя я и должен рассказать эту историю, я бы хотел навсегда забыть ее. Равно как и мои сыновья. Если я завожу разговор о Терксе и Кайкосе, они говорят: «Не говори об этом месте, мы никогда туда больше не поедем».

За год до того мы уже один раз ездили туда на день рождения Ника и отлично провели время. Но перед этой поездкой мои проблемы с алкоголем усугубились. Помимо «Клонопина» я также принимал новый препарат против повышенного кровяного давления.

Мы сняли прекрасный домик на пляже на Пэррот-Кей. По соседству со своей семьей жил Кит Ричардс, поддерживая свою репутацию «отца Джека Воробья». Поэтому не так-то просто жить рядом с Китом Ричардсом и считаться шумным соседом. Нет, я не горжусь этим.

На пляже не было баров поблизости, но не беспокойтесь – на кухне нашего коттеджа было все необходимое. Там были бутылки текилы, водки, виски и рома.

Виски исчезло сразу же. Я пил его всегда, когда на кухне никого не было и меня никто не видел, а также не стеснялся пить на глазах у мальчиков.

«Что это, папа?»

«Это папин напиток».

Я понял, что оказался на распутье – точнее, в тупике, – так как находился на пороге потерянного уик-энда катастрофических масштабов. В домике убиралась горничная, которая видела все эти пустые бутылки («Вы очень любите виски!»), но я и не думал останавливаться, нисколько не стесняясь и не стыдясь ее. Когда с виски было покончено, я уснул. Линдси разбудила меня и сказала, что она собирается отвезти детей на пляж.

«Хочешь пойти с нами?»

«Нет, я останусь здесь».

Я впал в состояние анабиоза и проснулся только в четыре часа. Черт, мы же уезжаем сегодня! Я встал, в спешке собрал вещи и выбежал на улицу. «Эй! – закричал я. – Линдси, Ник, Мэтт! Нам нужно уезжать!» Но их нигде не было видно. И вдруг до меня дошло: светало. Было четыре часа утра, а не вечера. И мы пробыли здесь только один день.

Если до этого Линдси переживала за меня, то теперь она не могла найти себе места. Она уже давно ожидала, что вот-вот найдет мое мертвое тело, но в те выходные она стала свидетелем того, как дети наблюдают не за своим отцом, а за каким-то другим человеком. Она боялась за мою жизнь и безумно беспокоилась за мальчиков. Поэтому в то утро она поставила меня перед фактом: «Достаточно, Фил. Мне придется позвонить доктору. Потому что мне кажется, что ты в большой опасности».

«Не думаю, что ты должна это делать. Я в порядке».

Линдси также звонила Дане в Нью-Йорк. «Он в ужасном состоянии, – сказала она. – Может, ему даже хуже, чем раньше». Затем она позвонила доктору Тимоти Дутте в Нью-Йорк, который уже давал ей и Дане советы по поводу того, что делать со мной и моей явной склонностью к суициду.

Доктор Нурзанахвати работала в курортной зоне Теркса и Кайкоса. Она пришла, чтобы проверить мое состояние, и ей не понравилось то, что она увидела. Я мог причинить вред самому себе и был опасен для всего курорта – если бы что-то случилось, мы бы все оказались на скамье подсудимых. В моем случае – в реанимационной палате. В лучшем случае.

«Мистер Коллинз, ваше сердце бьется слишком сильно. На чем вы планировали поехать домой?»

«Частный самолет доставит нас в Майами».

Дэнни мог организовать все что угодно за считаные секунды. Мне было плевать на деньги. Я готов был сделать все, чтобы избавиться от очередного шарлатана, цеплявшегося ко мне.

Доктор Нурзанахвати сказала: «Вам нужно пойти со мной к другому доктору, прежде чем я позволю вам покинуть остров».

Я подумал: «Почему? У меня же свой собственный самолет».

Но я уступил: «Хорошо, я пойду с вами».

Все сорок восемь часов нашего отпуска были потрачены впустую. Мнение доктора Нурзанахвати: я был настолько болен, что нуждался в медицинском осмотре – в осмотре, который невозможен в местной больнице.

Я сказал Линдси, чтобы она поехала с мальчиками в аэропорт без меня и мы встретимся там – сначала я должен был получить письменное разрешение на перелет. Вместе с доктором я отправился в приемную, и тесты показали, что в моей крови были много алкоголя, точнее – в моем алкоголе было немного крови.