Читать книгу "Мозг. Тонкая настройка. Наша жизнь с точки зрения нейронауки - Питер Уайброу"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поэтому я был очень рад возможности поучаствовать в организации специальной встречи общества «Мон Пелерин»{345} (MPS) под названием «Эволюция, гуманитарные науки и свобода», проходившей на острове Сан-Кристобаль в галапагосском кампусе Университета Святого Франциска в Кито. Наша встреча вполне соответствовала по духу представлениям Фридриха фон Хайека о сообществе людей, которые, занимаясь естественными науками в самом широком смысле, должны продвигать в массы «принципы и обычаи свободного общества».
Сан-Кристобаль, самый восточный остров архипелага, был первым, к которому корабль Дарвина «Бигль»{346} пристал 17 сентября 1835 г. На том месте, где ученый впервые ступил на землю Галапагосов, буквально в нескольких шагах от университетского исследовательского центра, теперь стоит памятник. Примерно в полутора километрах к югу вырос административный центр Галапагосов Пуэрто-Бакерисо-Морено, процветающий город с населением более 6000 жителей, но, если не принимать его во внимание, первое впечатление от острова удивительно похоже на то, что описывал в своем дневнике Дарвин.
Скалистое побережье острова сложено из черных вулканических пород, на фоне которых эффектно выделяются суетящиеся повсюду ярко-красные крабы. В трещинах и под камнями прячутся черные морские игуаны – «бесы тьмы», как называл их Дарвин. Сегодня на берегу уже не встретишь валяющиеся панцири гигантских черепах – тяжеловесных созданий, которых раньше нещадно истребляли заходившие на острова китобои; выжившие потомки тех черепах сейчас служат туристической достопримечательностью и находятся под строгой охраной. Однако морские львы до сих пор многочисленны, и если они не ловят рыбу в океане, то нежатся на солнышке прямо на общественных пляжах у набережной.
Знаменитое путешествие «Бигля» продолжалось почти четыре года, когда Дарвин наконец оказался на Галапагосах. К тому времени идея общих принципов устройства живого мира уже формировалась у него в голове, и пять недель наземных экспедиций, сбора коллекций и плаваний между 19 островами лишь укрепили его в этих мыслях. Естественная история архипелага показалась Дарвину «исключительно любопытной», особенно тот факт, что на всех островах как флора, так и фауна слегка различались. Учитывая, что острова были созданы в результате извержений и расстояние между наиболее крупными образованиями составляет от 50 до 100 км, маловероятно, чтобы когда-либо они были единым участком суши. Нелетающие бакланы, игуаны, голубоногие олуши, ястребы, гигантские черепахи – встреча с каждым из этих животных все увеличивала восторг Дарвина, заметившего, что «различные острова в значительной степени населены различным составом живых существ». Практически помимо своей воли Дарвин постепенно начал задумываться о том, не стал ли он свидетелем происходящей прямо перед ним адаптации к различающимся условиям существования. Это были опасные мысли для тех времен, потому что каждое животное или растение тогда считалось чем-то неизменным, созданным Творцом.
Еще более усложняли дело галапагосские вьюрки. Как признался сам Дарвин в своих «Дневниках и замечаниях» о путешествии на «Бигле», опубликованных в 1839 г. по возвращении в Англию, поначалу он не придал особого значения этой «совершенно своеобразной группе вьюрков, родственных между собой одинаковым строением клюва, короткими хвостами, одинаковой формой тела и оперением». Я вполне понимаю это первоначальное упущение Дарвина. Хотя теперь эти птицы приобрели огромную известность в научных кругах, на самом деле они совершенно невзрачны, и на них легко не обратить внимания. Маленькая гостиница, в которой я жил, располагалась прямо над гаванью. Учитывая, что мы находились на экваторе, а с океана задувал свежий ветерок, закрывать окна не было необходимости, так что каждое утро вьюрки с удовольствием присоединялись ко мне за завтраком. В полном соответствии с описанием Дарвина, у птичек размером примерно с британского воробья были короткие хвосты и грязновато-черное оперение. Мне легко было заметить различия в размере и форме клювов – и никак от них не зависящее общее пристрастие к яичнице.
После того как Дарвин вернулся в Англию и внимательно изучил чучела вьюрков, имевшиеся в коллекции Зоологического общества Лондона, он описал 13 видов галапагосских вьюрков. Потомки общего предка (по всей видимости, южноамериканского), который гнездился на земле и питался семенами, на протяжении тысяч лет выработали те или иные адаптивные приспособления, соответствующие условиям на разных островах Галапагосского архипелага. «…Можно действительно представить себе, – замечает Дарвин, – что вследствие первоначальной малочисленности птиц на этом архипелаге был взят один вид и видоизменен в различных целях».
Клюв служит любой птице необходимым для выживания инструментом. Конечно, клевать яичницу легко всем. Но для птиц, питающихся семенами, небольшие различия в форме и силе клюва могут иметь существенное значение, особенно в периоды засухи. Не все семена и косточки одинаково легко расколоть, поэтому преимущество оказывается у птиц, обладающих более толстыми и сильными клювами. Принципы такой адаптации были подтверждены исследованиями британских эволюционных биологов Питера и Розмари Грант{347}, профессоров Принстонского университета, которые прожили на Галапагосах не один десяток лет. Гранты продемонстрировали, что изменения климатических условий действительно очень сильно повлияли на характер и количество пищи для вьюрков. При таких меняющихся обстоятельствах вариабельность структуры клюва отдельных птиц обеспечила им выживание путем естественного отбора, что подтверждает фундаментальные эволюционные принципы, сформулированные Дарвином в «Происхождении видов». Этому революционному труду, опубликованному в 1859 г., было суждено изменить направление человеческой мысли.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Мозг. Тонкая настройка. Наша жизнь с точки зрения нейронауки - Питер Уайброу», после закрытия браузера.