Читать книгу "Сцены страсти - Дина Джеймс"

Некоторое время они стояли тесно сплетясь руками и ногами. Потом Миранда разжала ноги и скользнула вниз, лаская его при этом.

Шрив покачнулся и почти упал на низенькую скамеечку. Когда ноги Миранды коснулись пола, она обняла его за шею рукой и опустилась к нему на колени, закрыв себя и его своими юбками. Для любого, кто вошел бы в комнату, все выглядело так, словно она просто сидит у него на коленях. Она закрыла глаза и положила голову ему на грудь.

– Я люблю тебя, – прошептала она. – И спасибо тебе. Спасибо.

Он поцеловал ее в висок, его глаза были тоже закрыты.

– Не стоит благодарности. Поверь мне, Миранда, удовольствие было взаимным.

Сцена девятая

Бывало, расколют череп,

человек умрет – и тут всему конец.[43]

– Вот что мы планируем сделать. Джордж будет изображать Хикори Джо Магрудера. Шрив оденется в кавалерийскую форму и будет нести штандарт. А я надену форму моего отца. Мы все трое спустимся с перевала в долину. Единственное, что вам надо будет сделать, это узнать нас, когда мы приблизимся. – Миранда обвела взглядом присутствующих.

– Вы должны будете подать нам сигнал, когда он начнет говорить речь, особенно, когда он начнет перечислять имена, – сказал Шрив. – В этот момент кто-нибудь должен достать платок и вытереть лицо. Я достану подзорную трубу и наведу ее на платформу.

– Это могу сделать я, – предложил Брат Белого Волка.

– Виктор! – воскликнула Рейчел. – Ты же обещал.

– Я не считаю это помощью, – возразил он. – Просто достать из кармана платок не одно и то же, что участвовать в маскараде.

– Это сделаю я, – предложила Рут. – Никто не подумает ничего дурного, если женщина достанет белый платок и начнет обмахиваться им. Я буду сидеть на возвышении над головами присутствующих. Вы без труда увидите меня.

– Помните, что очень важно выбрать момент. Дайте ему время назвать имена Френсиса Драммонда и Джо Магрудера и рассказать всем о том, кто они такие, – наставлял ее Шрив. – Я надеюсь, он включил эти сведения в свою речь. – Он недовольно посмотрел на Миранду. – Сможем ли мы сыграть убедительно? Мы даже не знаем, какие реплики включены в сценарий?

Она засмеялась над его режиссерским подходом. Стремление Шрива к совершенству взяло верх, и он подошел к осуществлению плана с профессиональной тщательностью, что вселило в Миранду надежду на успех.

Он обвел взглядом всех членов группы.

– Если я правильно понял, то в толпе будут, в основном, молодые люди. Не многие из них помнят солдат, которое защищали форт Галлатин. Значит, будет нелегко привлечь их внимание. Помните: мы должны ввести в заблуждение всю толпу.

– Я послушаю сегодня его речь и выскажу ему свои пожелания, – предложила Рут.

– Хорошо. – Шрив посмотрел на Миранду. – Мне надо что-нибудь записать? – Она покачала головой. Тогда он обратился к остальным. – Не забудьте прокричать ваши реплики, как я вам велел. Повторите их два-три раза громким, четким голосом, и чем ниже, тем лучше. Не срывайтесь на высокие ноты.

– Это отвратительно, – вмешалась Рейчел. Он проигнорировал ее слова.

– Произносите каждый слог четко и делайте паузу между словами. Даже если вам придется изобразить волнение, ваш голос должен быть ясным как кристалл. После первой реплики публика зашумит. Они начнут перешептываться, оглядываться, вытягивать шеи, чтобы разглядеть, на что вы указываете. Им будет трудно вас расслышать, и очень важно, чтобы Уэстфолл поверил, что все нас узнали. Он должен быть вовлечен в общий ажиотаж.

– Это самое отвратительное, что мне приходилось слышать, – опять заявила Рейчел. – Вы руководите всеми, будто ставите пьесу.

– Именно так, моя дорогая, – ответил он, одарив ее своей самой обворожительной улыбкой. – Искусство никогда, никогда не должно имитировать жизнь. Жизнь – штука запутанная и некрасивая. В ней отсутствует чувство ритма. Поэтому зачастую плохой исход событий закономерен. Но когда режиссура хорошая, каждый чувствует цель и свое место. И публика видит все как на ладони.

– Вы собираетесь обмануть ее.

– Если он невиновен, тогда он будет так же изумлен, как остальная публика, и вы потом весело посмеетесь, – сказала ей Миранда. – И у тебя появится реальный повод больше никогда не разговаривать со мной.

– Если он пострадает, я клянусь, ты за это поплатишься. – Голос Рейчел дрожал от негодования.

– А как насчет тех людей в театре? Кто-то сломал себе ноги, кто-то обгорел, а некоторых просто затоптали. К тому же все они были перепуганы до смерти.

– Он не имел к этому никакого отношения. Он был за тысячу миль от театра, в Вашингтоне.

Сестры с неприязнью посмотрели друг на друга.

Адольф бросил взгляд на Голубое Солнце на Снегу. Она кивнула.

– Я тоже хочу приложить к этому руку, – заявил Адольф. – Я слышал, как вы говорили о костюмах и репликах. Я не могу сделать многого, но у меня есть конь, которым вы можете воспользоваться. Я хотел сказать, зачем вам брать лошадь напрокат, когда вы можете иметь настоящего боевого коня.

Миранда вопросительно посмотрела на него.

– Настоящего? Кавалерийского скакуна?

– Верно, но не просто кавалерийского, а того самого. Ты можешь сесть на коня своего отца.

Холодок пробежал по спине Миранды.

– Веллингтон? Но он вернулся раненым. Я думала, он умер.

Линдхауэр усмехнулся, радуясь моменту всеобщего удивления.

– Ветеринар вытащил у него стрелу, но все сказали, что плечо у него не заживет и решили его пристрелить. Пристрелить не только лучшего скакуна в Вайоминге, но и коня Френсиса! Я этого не мог вынести. – Адольф взглянул на Рут, глаза которой наполнились слезами. – Я выкупил его. И знаете что? Он выздоровел. Так что если он вам нужен, вы можете его взять.

Миранда обняла старика.

– Великолепно. Он дополнит мой образ. – Она повернулась к Шриву. – Никто, хоть раз видевший Веллингтона, уже не мог забыть его. Великолепный гнедой жеребец с длинной черной гривой и таким же черным хвостом и тремя черными ногами. А правая передняя нога от копыта до колена была белой. Папа говорил, что он будто наступил в снег. Веллингтон. Теперь я знаю, что все делаю правильно.

– Я ухожу.

Виктор схватил Рейчел за руку и заставил ее повернуться к нему лицом.

– Это спектакль твоей сестры. Не кажется ли тебе, что ты могла бы позволить ей сыграть его?

– Нет. Это не справедливо. Вы все на ее стороне и против него. Даже ты. Особенно ты. А я подумала… – Она попыталась вырваться из его рук. – Отпусти меня.