Читать книгу "Сцены любви - Дина Джеймс"

Сейчас там арестовали и в тюрьму повели человека, который стоит дороже, чем пять тысяч таких молодцов, как вы.[1]

– Я всего лишь актер! – Шрив Катервуд даже дышать старался очень осторожно. Любое движение болью отдавалось в его избитом теле.

– Ко мне явился какой-то незнакомец и предложил деньги за то, чтобы я надел этот костюм, сел на коня и нес...

Удар пришелся Шриву прямо в лицо, и, не удержавшись на ногах, он больно ударился о стену гауптвахты. На губах выступила кровь.

– Придумай что-нибудь получше, парень. Застонав, Шрив замотал головой, и кровь тоненькой струйкой потекла ему на подбородок. Он чувствовал во рту ее горький вкус.

– Не надо! Ради Бога, не бейте! Я не знал, что он задумал. Я не имел ни малейшего представления. Послушайте, я бы и близко к нему не подошел, если бы знал! Я был без работы, а он предложил мне несколько долларов. – Смолкнув на этой жалобной ноте, Шрив опустил голову и втянул ее в плечи, чтобы защитить лицо. Он провел языком по передним зубам. Проклятье! Один – нет – два определенно расшатались.

– Поднимите ему голову, сержант Траск. Грубая ладонь ткнулась ему в лоб – голова Шрива опять больно ударилась о стену, но это заставило его обратить лицо к своим мучителям. С красноречивым стоном он совершенно расслабил мышцы, и его тело скользнуло на пол.

– Вы ударили его слишком сильно.

– Нет! Он притворяется.

– Поднимите его.

– Сейчас. – Сержант схватил пленника за волосы и потянул вверх.

Сжав зубы, Шрив с трудом начал подниматься, и его лицо исказилось от боли и досады. Вероятно, его стон не был достаточно убедительным. Обычно публика хорошо его принимала в подобного рода эпизодах, но у зрителей, вероятно, не было такого опыта пыток, как у этих негодяев. Он сел, вытянув ноги под скамейкой, чтобы ослабить боль.

Траск усмехнулся.

– Видите. Он очнулся. Полковник Теодор Армистед кивнул.

– Вижу. – Низко наклонившись и приблизив свое лицо так близко, что Шрив даже почувствовал, как у полковника неприятно пахнет изо рта, он пристально взглянул в избитое, кровоточащее лицо пленника. – Ты избавишь себя от лишних страданий, приятель, если поможешь нам.

Подождав минуту, он выпрямился с явным сожалением.

– Лучше не осложняй себе жизнь. Рано или поздно ты все равно скажешь нам то, что мы хотим знать.

Шрив хмуро посмотрел на него исподлобья, хотя пот заливал ему глаза, и, превозмогая боль, попытался обдумать свое невеселое положение. И еще, черт побери, он должен все это запомнить. Это придаст новые достоверные краски его будущим героическим ролям.

Едва он успел еще ниже опустить голову, как тяжелый кулак нашел его плечо. Шрив чуть снова не растянулся на полу.

– Эй, ты! Не притворяйся перед полковником, парень. Это не поможет.

Черт! Этот негодяй явно наслаждается своей властью. Да, а его собственные реплики, похоже, звучали слишком мелодраматично, чтобы быть убедительными.

Армистед наклонился опять, так что их лица оказались всего в нескольких дюймах друг от друга.

– Послушай, как тебя там...

– Филлипс, – простонал Шрив. Важно придерживаться сценария. – Филлипс. Марк Филлипс.

Полковник презрительно скривил губы.

– Мне безразлично, как ты решил себя называть. Важно, чтобы мы сумели договориться. Итак, мы можем найти дюжину солдат, которые в один момент выйдут вперед и заявят, что ты не участвовал в перестрелке у форта Галлатин. Через двадцать четыре часа ты будешь свободен. Даже через двенадцать. Просто назови нам имя человека, который нажал на курок.

Шрив медлил, слишком хорошо представляя себе последствия ответа, пока наконец не собрался с духом.

– Никогда его прежде не видел. Пожав плечами, Армистед отошел.

– Сержант Траск.

Новый удар, пришедшийся Шриву прямо в висок, отбросил его к стене, и он очень неудачно врезался затылком в неоструганную балку. Кожа на его затылке оказалась содрана чуть ли не до кости, и горячая кровь струйкой потекла по шее. Сержант подождал, когда его жертва повалится вперед, и, не дав Шриву упасть, схватил его за волосы.

– На его физиономии уже не осталось ни одного живого места.

Оставаясь в сознании лишь усилием воли, Шрив изо всех сил пытался определить, откуда доносится голос. Он отчаянно заморгал глазами, но все было тщетно, и в неожиданно навалившейся темноте он видел только красные и желтые вспышки молний.

И снова слова Армистеда вместе с его гнилым дыханием полетели ему прямо в лицо.

– Слушай меня, ты, идиот. Те же самые солдаты могут сказать, что на курок нажал именно ты. В течение сорока восьми часов мы должны схватить того, кто убил генерала. В Вашингтоне вряд ли кому-то понравится, что средь бела дня, да еще в День независимости Америки убивают бригадного генерала, к тому же протеже сенатора. Тот, кто это сделал, осмелился застрелить представителя Бюро по делам индейцев всего Горного района.

– Я не знал, что он собирается это делать, – устало повторил Шрив. – Боже, почему вы не верите мне? Я не...

Армистед прервал его. Он пристально посмотрел в распухшее от побоев лицо пленника.

– Послушай, парень, если я распутаю этот клубок, я получу награду, может быть, даже повышение. Меня могут перевести в Вашингтон. Моя жена и вся наша семья будут счастливы. Понимаешь, к чему я клоню? Я намерен обязательно выяснить имя человека, который тебя нанял. Сержант будет продолжать до тех пор, пока я этого от тебя не узнаю. Тебе все ясно?

Кровь снова выступила в уголке рта Шрива, а из глаз невольно потекли слезы. Его взгляд начал проясняться, хотя уродливые лица Армистеда и Траска виделись ему искаженными как в кривом зеркале. Шрив открыл рот и судорожно сглотнул.

– Я сказал вам все, что знал. – Голос с трудом вырывался из его пересохшего горла. – Но, клянусь Богом, я не знаю ничего, что могло бы вам помочь. Этот человек нанял меня и еще одного мужчину, чтобы мы проехали вместе с ним верхом. Он сказал, что это представление является частью праздника.