Читать книгу "Последний дубль Декстера - Джеффри Линдсей"

– Роберта Чейза, – подсказал я.

Виктор почесал щетину и начал наливаться краской, словно готовился излить мне порцию того же, чем только что делился по телефону, а у меня не было настроения это слушать. Поэтому, возможно, я поступил не самым красивым образом, но я наплевал на церемонии.

– Он похитил мою дочь, – сказал я. – Ей одиннадцать лет.

Лицо у Виктора побелело как мел. Право же, на это стоило посмотреть: только что оно не уступало интенсивностью цвета красному воздушному шару, а секундой спустя стало белым, даже с прозеленью, и как-то сдулось, из-за чего на нем рельефно обозначились острые скулы.

– Срань господня, – прошептал он. – Мне пипец.

Он двумя руками схватил стакан, припал к нему и залпом выпил.

Когда в стакане не осталось ни капли, Виктор поставил его обратно на стол. Его руки тряслись, и стакан выбил короткую звонкую дробь по столешнице, прежде чем замереть. Режиссер посмотрел на стакан и наконец поднял на меня глаза, почти такие же мертвые, как у Джекки.

– Говорили, это просто слухи, – произнес он слегка заплетающимся языком. – Я не… Ну, сам понимаешь, типа Ричард Гир и хомяк… Том Круз – педик… Вся эта фигня. Обычный завистливый голливудский треп. – Виктор поднял стакан, увидел, что тот пуст, и поставил обратно. – Богом клянусь, я не знал… даже в голову не брал…

Он закрыл глаза и начал клониться вперед до тех пор, пока его лицо не коснулось стола.

– Фак, – выдохнул он. – За что? Почему все на меня? – Он начал медленно и ритмично мотать головой из стороны в сторону. – Мне пипец. Все дерьмо повесят на меня, а я… а я… гребаный труп. – Виктор перестал мотать головой, да и дышать почти перестал и просто осел на диване бесформенной бело-зеленой кучей.

Я бы не поверил, что такое возможно, но его лицо позеленело еще сильнее. Некоторое время он сидел, не шевелясь. Потом вдруг рывком поднял голову, открыл глаза и сделал глубокий вдох.

– Нет, пойми, Чейз – не моя идея. Я хотел кого помоложе, но компания хотела звезду. У них список, там все КВК…

– Чего? – не понял я.

Виктор бросил на меня недовольный, даже раздраженный взгляд.

– КВК. Коэффициент визуального качества. Индекс популярности актера. Сколько зрителей он может собрать на что-то с его участием. – Он поднял руку и тут же бессильно уронил ее. – У Роберта он высокий.

– Верно, – заметил я. – Он популярен.

Виктор кивнул:

– Он популярен. Звезда. А люди всегда готовы звезд с дерьмом смешать. Это… Такое, видишь ли, всегда говорят – обо всех, кто в этом занят. Сучий бизнес, поверь мне, но если бы я верил тому, что говорят про Чейза и девочек…

Он осекся и снова уставился в стол.

– Фак. Мне бы его все равно пришлось взять. У него чертовски высокий КВК. – Пару секунд он тупо смотрел на свои руки, потом потянулся за синей бутылкой и принялся лить водку в стакан.

Я глядел на него, и по моему загривку бегали чьи-то ледяные пальцы.

– Что вы имели в виду, – спросил я, – говоря о Чейзе и девочках?

– Это только слухи, – отозвался Виктор, не глядя на меня и вряд ли сам себе веря. Он завинтил крышку, и когда подался вбок, чтобы поставить бутылку на пол, я подсел к нему и взял со стола полный стакан. – Какого черта? – удивился он, и я медленно, аккуратно вылил стакан на его колени.

Виктор не пытался мне помешать. Он только смотрел на лужу, просочившуюся ему сквозь штаны, и рот его слегка приоткрылся. Он перевел взгляд на меня, и я улыбнулся.

– И что же это за слухи, Виктор? – спросил я. – Про Роберта Чейза и маленьких девочек?

Он смотрел на меня, и его кадык двигался вверх-вниз, а потом он, наконец закрыл рот и снова опустил взгляд.

– Он их любит, – хрипло произнес он. – По-настоящему любит. – Режиссер бросил на меня короткий взгляд и снова сглотнул. – Он любит маленьких девочек.

Я подсел к нему поближе и обнял его рукой за плечи, ощущая, как напряглись они при моем прикосновении.

– А когда вы произносите слово «любит», Виктор, – уточнил я, – как вы его понимаете?

– Он занимается с ними сексом, – прошептал он. – Роберт Чейз – педофил.

Я вспомнил те дни, когда Роберт сидел в моей лаборатории и вел мечтательные разговоры о детях. Тогда они показались мне неубедительными, и так оно и было – но не потому, что он не любил детей; оказалось, он любил их по-настоящему. И семейный портрет, который он оставил спрятанным на моем столе. Его мгновенный интерес к Эстор при их встрече – он даже сразу потащил ее в свою гримерную. Я вспомнил даже его уикенд в Мексике, на «особом частном курорте», что, видимо, означало место, где собирались люди с похожими пристрастиями. Все сходилось. Все сходилось так безупречно, что, если оглядываться назад, казалось, только идиот мог не заметить всех очевидных улик. И этим идиотом был я. Абсолютным, беспросветным болваном. Я подумал, что он гей, а поскольку я болван самовлюбленный, то решил, что он запал на меня. А на самом деле все крутилось только вокруг детей.

В этом не оставалось ни малейших сомнений. Волна за волной на меня накатывало презрение к себе за непроходимую тупость, и я долго сидел, не мешая этим волнам подхватывать меня и снова швырять о скалы.

Разумеется, Роберт любил маленьких девочек – таких, как Эстор. А она, будучи Дитем Тьмы, только подыгрывала ему. Конечно же, ей нравилась власть над взрослым мужчиной, звездой, обратившей на нее свое лестное внимание. Тогда, в субботу, в костюмерной, спустя считаные минуты после знакомства с Чейзом, она удрала с ним в его маленькую гримерную…

И еще один коротенький видеоклип прокрутился на экране в голове у Декстера: Кэти, заходящая в комнату, в которой только что исчезли Эстор с Робертом, а потом вылетающая из нее так, словно увидела привидение. Она застала их за тем, что называется Неподобающим Поведением, – и никому ничего не сказала? Потому, что Роберт умолял ее дать ему шанс все объяснить? Ну да, даже в случае Кэти его звездный статус что-то да значил. Поэтому она согласилась встретиться с ним той ночью, возможно, даже собиралась шантажировать его, а он вместо этого убил ее и забрал ее телефон, чтобы никто не узнал об их встрече. Его даже стошнило, что опять-таки сходится со всем, что я о нем знал, – настолько сходится, что мне стоило бы подумать о нем в ту самую минуту, когда Винс об этом рассказал. И снова на меня накатила волна презрения и швырнула на береговой утес. Уже тогда я мог бы увидеть это, а если бы увидел, то моя новая, красивая жизнь шла бы по рельсам и дальше, и Джекки осталась бы жива. Тупица, тупица, тупица Декстер.

Я сидел, и скрежетал зубами, и проклинал себя до тех пор, пока до моего сознания не дошел какой-то раздражающий звук. Я повернулся и увидел, что моя рука до сих пор удерживает Виктора за плечи, а он, вяло трепыхаясь в тщетных попытках высвободиться, кашляет, чтобы привлечь мое внимание.