Читать книгу "Сталин и разведка накануне войны - Арсен Мартиросян"

— из факта сосредоточения войск противника у (своих) границ,

— но особенно из факта завершенности процесса сосредоточения войск противника у (своих) границ или, по меньшей мере, из очевидных признаков, однозначно или, по крайней мере, достаточно убедительно свидетельствующих о начале финишного этапа сосредоточения войск противника и скором его завершении.

По состоянию же на 20 марта 1941 г. данные о завершении процесса сосредоточения войск еще не поступали. Не было зафиксировано каких-либо данных даже о начале финишного этапа этого процесса. Даже сама динамика сосредоточения войск вермахта не позволяла заподозрить подобное. По состоянию на 20 марта 1941 г. ГРУ, советская внешняя разведка, разведка пограничных войск НКВД СССР, а также разведка штабов западных приграничных военных округов видели и фиксировали действия командования вермахта, связанные только с процессом сосредоточения и постепенного развертывания войск. Но они видели и то, что этот процесс еще не завершен и даже еще не переведен в режим финишного этапа, то есть в режим военного времени, когда начинается отсчет времени «X».

По состоянию на 20 марта 1941 г. ни одна из разведслужб СССР еще не располагала данными о переводе графика военных перевозок вермахта на восток в режим финишного этапа. Тем более не располагали они данными о переводе этого графика в режим военного времени (на немецком штабном языке того времени, о введении в «режим максимально уплотненного графика движения эшелонов»). И даже поступившие чуть позже — в начале апреля 1941 г. — данные о выдаче командованием вермахта предписаний ж.-д. чиновникам рейха, которыми они назначались на работу на железной дороге в районе г. Белосток, также не могли быть расценены как однозначное свидетельство завершения процесса сосредоточения и развертывания войск вермахта. В лучшем случае их можно было расценить только как свидетельство того, что механизм подготовки агрессии уже стал подходить к началу финишного этапа. Но более всего это свидетельствовало о приоритетности белорусского направления главного удара, а в его рамках — о приоритетности удара на белостокском направлении. Увы, но в нашем Генштабе почему-то не обратили внимание на это.

Исключительно важными данными о том, что воинские перевозки переводятся в «режим максимально уплотненного графика движения эшелонов», Москва стала обладать лишь в мае, судя по всему, то ли 22 мая 1941 г., то ли 23 мая. Именно тогда от являвшегося крупным железнодорожным чиновником рейха ценного агента берлинской резидентуры НКГБ СССР — ИОНА ЗИГА — поступили неопровержимые документальные данные о том, что этот график переводится в режим военного времени, о чем уже говорилось выше. Это и означало, что процесс сосредоточения и развертывания войск вермахта для нападения на Советский Союз вступил в финальную стадию. По приказу Гитлера график военных перевозок вермахта был переведен в режим максимального уплотнения движения эшелонов 22 мая 1941 г.

А уже 24 мая 1941 г. Сталин созвал секретное совещание членов Политбюро с участием высшего военного командования, то есть Тимошенко и Жукова, во время которого прямо так и заявил, что в ближайшее время СССР может подвергнуться внезапному нападению со стороны Германии!!! То есть получается, что о переводе этого графика в иной режим благодаря берлинской резидентуре НКГБ СССР он узнал своевременно и, как только получил необходимое подтверждение, тут же предупредил все высшее, в том числе и военное, руководство. Более того, судя по всему, Сталин знал о наличии такого графика и скором введении его в действие явно еще во второй половине апреля — начале мая, так как уже в конце апреля, 26-го числа, а затем и 13 мая он лично санкционировал выдвижение всех намеченных для этого войск из внутренних округов в приграничные, насчет чего Жуков и Тимошенко дали соответствующие директивы.

Надеюсь, теперь должно быть понятно, почему ГРУ в марте закономерно и обоснованно расценило сообщения о вероятности войны весной 1941 г. как слухи, распускаемые именно англосаксонскими, особенно британскими силами, целью которых в тот момент было поскорее стравить СССР и Германию в смертельной схватке. Чего они, к слову сказать, практически и не скрывали. В этом смысле цели Великобритании и гитлеровской Германии были как никогда идентичны. Дело в том, что задача провоцирования СССР на какие-либо упреждающие грядущую агрессию «телодвижения» своими войсками на границе, которые затем можно было бы преподнести «прогрессивному демократическому мнению» Запада как агрессивные по отношению к Германии и тем самым заранее оправдать свою агрессию, откровенно присутствовала не только в планах руководства Третьего рейха. Для него этого было «естественно», ибо сие вообще входило в арсенал тактических уловок стратегии нацистского блицкрига. Однако, вплоть до нападения, гитлеровцы горько сетовали, что нет ни малейшего повода заподозрить Советский Союз в агрессивных или даже в «недружественных» (в кавычках потому, что никакой дружбы не было и в помине — был абсолютно голый прагматизм с обеих сторон) по отношению к Германии намерениях.

Но точно такой же замысел присутствовал и в планах англосаксов. И чтобы было понятней, о чем речь, позволю себе, увы, повтор, но вынужденный. Помните, еще ранее, когда речь шла о разведывательной информации 30-х гг., приводилось сообщение советской нелегальной резидентуры в США от 29 января 1937 г. следующего содержания: «Если произойдет вооруженный конфликт между демократией и фашизмом, Америка выполнит свой долг. Если же вопрос будет стоять о войне, которую вызовет Германия или СССР, то она будет придерживаться другой позиции и, по настоянию Рузвельта, Америка сохранит свой нейтралитет. Но если СССР окажется под угрозой германских, чисто империалистических, т.е. территориальных стремлений, тогда должны будут вмешаться европейские государства, и Америка станет на их сторону». Так вот, все дело в том, что 17 апреля 1941 г. Конгресс США конкретизировал эту четырехлетней давности позицию Рузвельта тем, что принял соответствующую резолюцию, в которой четко было указано, что если, паче чаяния, войну спровоцирует Советский Союз, то США встанут на сторону Германии!{381} И без особых пояснений должно быть ясно как дважды два четыре, что куда конь с копытом, туда и рак с клешней. Проще говоря, в таком случае за США автоматически последует и Англия, и тогда Советскому Союзу придется воевать уже с англо-американо-германской коалицией. Вот только такой «перспективы» и не хватало Сталину…

Однако цель Сталина состояла именно в том, чтобы, во-первых, заблаговременно и полностью лишить Гитлера и Запад соблазна приписать СССР агрессивные намерения, коих действительно и в помине-то не было.

Во-вторых, заблаговременно и полностью лишить и Гитлера, и Запад даже тени намека даже на иллюзорную возможность блокирования в единую антисоветскую коалицию. Но в то же время сделать все, чтобы заблаговременно обеспечить возможность перехода США, а, следовательно, и Великобритании в стан союзников Советского Союза в неминуемо неизбежной войне против Германии. Забегая вперед, необходимо сразу же указать следующее. Именно это обстоятельство является одной из основополагающих причин запредельной осторожности Сталина накануне войны. А, быть может, и самой главной причиной. Потому что, как и все основные мировые лидеры того времени, Сталин еще с середины 30-х гг. прекрасно знал одну нехитрую аксиому мировой политики тех времен.