Читать книгу "Гонки на выживание - Хилари Норман"

Александра ощутила присутствие чужой женщины в квартире, не успев переступить порог: до нее донесся запах незнакомых духов. Она окликнула Бобби, но было уже слишком поздно. Девочка отбросила в сторону сумку с балетным костюмом и устремилась бегом вверх по винтовой лестнице, ища своего папочку.

Александра бросилась за ней. Дверь в спальню распахнулась раньше, чем она добралась до площадки, и жуткое, мучительное молчание, наступившее в квартире, оглушило ее громче, чем колокола на соборе Святого Патрика.

Они сидели на кровати, обнаженные и словно окаменевшие. Девица оказалась миниатюрной блондинкой с маленькими вздернутыми грудями и пылающими щеками. На ее коже тут и там поблескивали ручейки пота. Андреас был бледен, его полный ужаса взгляд был прикован к Бобби.

Александра схватила дочь за руку, силой вытащила ее в коридор и завела в детскую.

– Оставайся здесь, солнышко.

Бобби заплакала.

– Побудь у себя в комнате. Я скоро вернусь.

Она заперла дверь и опустила ключ в карман юбки.

В хозяйской спальне царила суета: любовники торопливо натягивали на себя одежду. Александра схватила чулки и туфли незваной гостьи и подняла их высоко в воздух.

– Убирайся отсюда немедленно, – тихо и грозно скомандовала она.

– Мои туфли… – блондинка протянула руку.

– Там обуешься, – Александра прошла к открытому окну и вышвырнула их наружу.

– Ты с ума сошла! – заорал Андреас. – Ты же могла убить кого-нибудь!

Александра не обратила на него внимания.

– Разве я не велела тебе убираться? – осведомилась она, обращаясь к девушке.

Та выскочила из спальни и молнией пролетела по квартире.

– Он мне не говорил, что у него ребенок! – пронзительно закричала она уже у входной двери. Дверь захлопнулась с грохотом, прокатившимся по всему дому.

Из коридора до Александры доносился плач Бобби, но она повернулась к Андреасу, стараясь унять охватившую ее нервную дрожь.

– Я многое терпела, Андреас, – сказала она дрожащим голосом. – Я знала о твоих изменах и мирилась с этим; почти все свое свободное время ты проводил с Дэном и Фанни, но только не со мной; все, что с тобой происходит, хорошее или плохое, ты скрываешь от меня… – Слезы жгли ей глаза, но она сдерживала их. – Всему есть предел. Это конец.

Андреас упрямо выдвинул вперед подбородок.

– Я понятия не имел, что вы с Бобби вернетесь домой.

– Это очевидно.

Он двинулся к двери.

– Дай мне поговорить с ней.

Александра преградила ему путь.

– Не смей даже близко к ней подходить! Я заперла Бобби в ее комнате, и она останется там, пока ты не уйдешь.

– Прочь с дороги!

Он оттолкнул ее, подбежал к двери Бобби и нажал на ручку. За закрытой дверью детский плач перешел в испуганный рев.

– Все хорошо, солнышко, – окликнул ее Андреас из-за двери. – Не плачь, Бобби, все хорошо. – Он повернулся. Александра стояла у него за спиной. – Дай мне ключ! – потребовал он.

– Ни за что. Ты в таком состоянии, что напугаешь ее.

– Дай мне ключ!

– Нет!

Андреас в бешенстве протопал вниз по лестнице в ее мастерскую и, как бешеный зверь, принялся громить помещение, разрывая холсты руками и разбивая скульптуры об пол. Гипс, глина и терракота кусками раскатились по полу, пыль облаком повисла в воздухе. С треском, похожим на выстрелы, ломались деревянные рамы, стеклянные банки с карандашами, кистями и грифелями разбивались со звоном. Андреас уже готов был схватить упакованную картину, стоявшую в дальнем углу, когда его остановил звенящий от гнева голос Александры:

– Посмей только прикоснуться к этой картине, Андреас, и я богом клянусь, ни меня, ни Бобби ты больше никогда не увидишь!

Она слишком поздно заметила взметнувшийся в воздух кулак, не успела уклониться… удар отбросил ее к двери, свалил с ног.

Когда зрение вернулось, нечеткое и расплывчатое, она с трудом различила его бледное перепуганное лицо, склонившееся над ней.

– Не беспокойся, – пробормотала она сквозь стиснутые зубы, – со мной все в порядке. Ты меня не убил.

– Я не хотел, – проговорил он, запинаясь. – Али, я…

Она поднялась на дрожащие, непослушные ноги, не желая демонстрировать ему свою слабость.

– Прощай, Андреас.

Позже, когда Бобби немного успокоилась, а Александра поцелуями осушила ее слезы, они спустились вниз, легко поужинали, а потом прошли в библиотеку.

– Посиди здесь немножко, милая, пока я кое-что принесу из мастерской.

– Не запирай дверь, мамочка!

У Александры разрывалось сердце.

– Больше не буду, честное слово.

Она вернулась действительно минуту спустя с завернутой в упаковочную бумагу картиной, той самой, которую не дала Андреасу уничтожить несколькими часами ранее.

– Давай повесим ее вместе, хорошо?

Пальцы у нее дрожали, когда она разрывала коричневую оберточную бумагу.

– Что это, мамочка?

Девочка осторожно, уважительно, как учила ее мать, прикоснулась к холсту.

– Для меня это самая важная картина из всех, что я успела написать за свою жизнь. – Александра выпрямилась и оглядела стену. – Пожалуй, мы повесим ее вон там, над камином.

Бобби закусила нижнюю губку, изучая туманные силуэты и маленькую сияющую фигурку в середине холста.

– Не понимаю, что здесь нарисовано, мамочка.

– Да, детка, – тихо откликнулась Александра, – тебе пока трудно это понять. Но когда-нибудь я тебе объясню.

Бобби перевела взгляд на мать.

– Почему эта леди была в твоей постели с папой?

До чего же мучительно смотреть в эти невинные серо-зеленые глаза, похожие на твои собственные, словно зеркальное отражение!

– Они… играли.

– А почему вы с папой так рассердились?

Александра протянула руку и взъерошила мягкие кудряшки.

– Давай повесим картину.

Нижняя губка ее дочери задрожала.

– А когда папочка вернется домой?

Четыре дня и ночи Александра ждала его. «Я та пресловутая жена, которая, – думала она, – готова простить все, что угодно, ради своего ребенка». Внешне она держалась как обычно ради Бобби.

– Конечно, папа вернется домой, солнышко. Он уехал по делам на несколько дней, вот и все. А теперь поторопись и доедай свой завтрак.