Читать книгу "Слишком много кошмаров - Макс Фрай"

— Вот примерно в таком виде они обычно и покидают кладовую, — снисходительно сказал Пелле Дайорла. — Всяк, конечно, на свой манер. Некоторые летят, некоторые ручьями текут, некоторые превращаются во влюблённую пару, или даже в целую дюжину влюблённых и бродят по коридорам в обнимку или водят хороводы под потолком. Чего только я не насмотрелся!

— То есть, это был сновидец, нанюхавшийся вашего порошка? — растерянно уточнил я, провожая глазами удаляющийся от нас шар.

— Да почему же именно «нанюхавшийся»? — удивился мой консультант. — По моим наблюдениям, они наслаждаются созерцанием и, в ещё большей степени, соприкосновением. Если Кель-круальшата много, могут изваляться в нём, как собаки в грязи. Или просто сидеть, погрузив в него руки. Или умываться им, как водой. Насчёт запаха я как раз не очень уверен. Хотя… Может быть, ты прав, и он тоже имеет значение. Не зря же в той древней рукописи его называли именно «благовонием»?

— Неважно, — отмахнулся я. — Так ты говоришь, в таком виде сновидцы покидают кладовую? А что происходит потом?

— Да ничего особенного. Просто уходят. Двери у нас, конечно, заговорены; по большей части, кое-как, всё-таки Малдо лентяй, как все чересчур способные мальчишки. В том, что ему интересно, на недосягаемой высоте, а всё остальное делает спустя рукава, лишь бы поскорей сдыхаться. Если бы не я, через центральный вход сюда уже полгорода пролезло бы, дверь на одном негодном заклинании болталась, как на ржавой петле. А теперь даже поблизости слоняться охотников почти не осталось.

— Да ты что! Я-то удивляюсь, куда все любопытные зеваки подевались? А это получается, ты так вход заколдовал, что даже подходить близко не хочется?

— Ну да. Временно. Пока я тут гощу. Да и Малдо переживал, вдруг кто-нибудь залезет, заскучает в пустых коридорах, и по городу поползут слухи, что во Дворце Ста Чудес нет ничего интересного. Теперь ему гораздо спокойнее. Но всё это я только к тому говорю, что спящим наши предосторожности до одного места. Вылетают отсюда пулей прямо через мой заговоренный центральный вход, благо он тут совсем рядом, а что дальше, врать не стану, не знаю. Я-то сам носа наружу не высовываю.

— И очень зря.

Пелле равнодушно пожал плечами. Дескать, зря, не зря, это уж мне видней.

Ладно, предположим. Пусть.

— А где кладовая, о которой ты говорил? — спросил я. — Посмотреть бы.

— Тоже рядом. Я тебя, собственно, именно туда и веду.

Он свернул в проход, откуда только что вылетел шар. Потом ещё раз свернул, и мы оказались в довольно большом пустом зале. В ближайшем ко входу углу стоял ящик, в каких обычно перевозят заморские фрукты, наполовину заполненный блестящим голубым порошком. Пол вокруг ящика был обильно усыпан им же.

— Козу их трижды над горой, как же мне надоело тут подметать! — в сердцах выругался Пелле Дайорла.

Однако не побежал за веником, а просто что-то пробормотал сквозь зубы, взмахнул рукой, и пол сразу стал чистым, а ящик — чуть более полным.

— Первое, чему учили послушников во всех Орденах — это уборке, — ухмыльнулся он. — Чтобы старшим прислуживали. Как же я всё это ненавидел, знал бы ты! Но в жизни это заклинание пригодилось мне куда больше всех остальных вместе взятых. Смешно.

— Что, и в Ордене Водяной Вороны первым делом полы подметать учили? — почему-то удивился я.

— Ну а как ты думал? Только там ещё и прибить могли, если с первого раза не получилось. Вот у нас… В смысле, в других Орденах ошибаться можно было хоть до глубокой старости. Максимум — выгонят за тупость. Да и то…

Интересная оговорка. Но я, конечно, сделал вид, что не заметил. Спросил:

— А что ты хотел мне тут показать? Говорил, «если повезёт».

— Ну так спящего и хотел показать. Они тут постоянно крутятся.

— Приходят на запах из города? — спросил я, вспомнив сновидцев, которые деловито шли по Большому Королевскому Мосту мне навстречу. То есть, на Левый берег. Ясно теперь, куда.

Но Пелле Дайорла отрицательно помотал головой.

— Это вряд ли. Действие зелья таково, что его можно учуять только на пороге.

— На каком пороге?

— Между бодрствованием и сном. Не знаю, существует ли специальный термин для этого состояния. На моей памяти, вроде, не было. Ну или я не успел узнать… Неважно. Но штука в том, что Кель-круальшат может привлечь тебя только в тот момент, когда ты засыпаешь. Судя по тому, что примерно за двое суток здесь побывало всего несколько дюжин человек, слухи о способности этого зелья приманить любого сновидца несколько преувеличены. Не знаю, кстати, по какому принципу оно действует. Может быть, только на тех, кто засыпает с трудом, подолгу задерживаясь на границе? Или наоборот, на тех, кто проваливается в сон мгновенно? Я пока не придумал способа узнать.

Это его небрежное «всего несколько дюжин человек» было мне как нож в сердце. Целых несколько дюжин невыносимых кошмаров, закончившихся безумием — вот как это звучало для меня. Получается, то, что мы сделали — это капля в море. И ничего уже не исправишь. Проехали. Не судьба.

— Чего это тебя так перекосило? — сочувственно спросил Пелле Дайорла.

— Несколько дюжин — это до хрена, — лаконично ответил я.

— Это, как ты выражаешься, «до хрена», если упереться лбом в стену, не верить увиденному, не слушать меня, и сохранять уверенность, что все беды от Кель-круальшата, — невесело усмехнулся он. — Ладно, хочешь так думать — думай. Мне-то что. Просто жалко, что кучу времени зря потеряешь. Ты же, как я понимаю, хочешь найти настоящую причину, а не поскорее закрыть дело?

— Конечно, настоящую, — сказал я. — Дело закрыть я и так могу. Просто объявить, что мы столкнулись с неразрешимой загадкой, и пойти спать.

— Однако тебе надо, чтобы люди не сходили с ума, — подхватил он. — Так я и понял. Но в этом случае было бы разумно… Ладно, не обязательно вот так сразу мне верить. Можно просто условно предположить, что моё благовоние тут не при чём. И задать себе вопрос: если это не кель-круальшат, тогда что?

— Тогда что? — тупо повторил я.

И понял, что моя способность соображать, и без того не то чтобы из ряда вон выходящая, стремительно ослабевает. Вместо того чтобы думать, я просто смотрел — на голые стены, на каменный пол, на ящик с блестящим голубым порошком, на своего собеседника, закутанного в серое лоохи с капюшоном, отделанное по краям простым узором из золотых и зелёных ромбов, на отражения грибных светильников в стёклах его очков. Картина, образованная суммой этих немудрёных слагаемых, казалась мне прекрасной, гармоничной и значительной — каждая деталь исполнена смысла, композиция выше всяких похвал, хоть сейчас рисуй, да нечем. И не сумею, пожалуй…

— Эй, всё, хватит с тебя! Пошли отсюда, — скомандовал Пелле Дайорла. И почти силком вытащил меня в коридор.

— Я же говорил, на бодрствующих Кель-круальшат тоже действует, — сказал он. — В малых дозах просто помогает сосредоточиться на происходящем, но в таком количестве, пожалуй, перебор. Я-то к нему привык, а Малдо тоже быстро сморило. И отпустило сразу, как только мы вышли.