Читать книгу "В сердце моем - Мелоди Томас"

– Ах, миледи, никому из нас не дано знать, что с нами произойдет и когда!

Александра окинула взглядом худенькую фигурку своей служанки и улыбнулась:

– Ты думаешь, я в конце концов тоже превращусь в какую-нибудь странную особу, вроде тех эксцентричных женщин в розовых тюрбанах, которые всю жизнь ожесточенно борются с общественными устоями и причиняют столько хлопот почтенным матронам?

– Господи помилуй! – Мэри подняла глаза к потолку. – Тюрбаны уже лет тридцать как вышли из моды.

Это простодушное восклицание показалось Александре настолько забавным, что она не смогла удержаться от смеха, и Мэри рассмеялась вместе с ней. Внезапно Александра почувствовала твердую решимость прожить эту жизнь так, как ей всегда хотелось. Она больше никогда не позволит себе от кого-то зависеть.

– А что, если я стану такой, как мой отец, – холодной, неспособной прощать и, также как он, не смогу видеть дальше собственного носа? – Она допила последний глоток кофе.

– Нет, миледи, – тихо отозвалась Мэри, забирая из ее рук пустую чашку. – Вам это не грозит. Вы слишком добры.

Александра проводила служанку благодарным взглядом. Мэри и Альфред стали теперь ее семьей, и их присутствие значительно облегчило ей жизнь. Встав с узкого дивана, она направилась к себе в спальню.

Закрыв за собой дверь, Александра завела руки за голову и расстегнула медальон, висевший у нее на шее, и затем, стоя перед зеркалом, повертела в руках серебряную вещицу, рассматривая филигранную работу. Нажав ногтем на крохотный замочек, она раскрыла крышку медальона. Внутри лежал темный завиток нежных волос младенца.

Настало наконец время похоронить прошлое и подумать о своем будущем... и о будущем Кристофера.

Адвокату Кристофера удалось застать его в перерыве между заседаниями парламента. Глядя на суровое выражение лица своего клиента, Джозеф Уильямс тут же пожалел, что проявил подобную настойчивость, однако все же передал ему толстую пачку бумаг.

– Сколько людей знают об этом деле? – поинтересовался Кристофер.

– Только тот человек, которого вы сами наняли. Бумаги хранились в архиве одной уединенной церкви за пределами Уэра – мне посоветовал обратиться туда бывший садовник, что служил когда-то в поместье Уэра.

Кристофер собирался что-то сказать по поводу неожиданного поворота в расследовании, но, начав перелистывать страницы, замолчал. Уильямс работал поверенным семьи Донелли уже шесть лет и до недавнего скандала и прокатившейся вслед за ним волны слухов полагал, что ему известно все, что только может быть известно, о предприимчивом молодом ирландце, которому удалось в самое короткое время очистить «Ди энд Би» от бюрократов и жуликов. Отец Донелли являлся чрезвычайно талантливым ученым и изобретателем, а старшему сыну удалось продолжить и развить дело отца так, что оно позволило найти наилучшее применение его гению, и Уильямсу вовсе не хотелось, чтобы энергичный и обаятельный глава компании оказался опозорен из-за грандиозного скандала, который неминуемо должно было повлечь за собой их тайное расследование. Если Донелли и был взволнован, по его лицу этого никто бы не угадал: в тусклом свете лампы черты Кристофера хранили выражение непреклонности, даже суровости. Сейчас этот серьезный и мрачный молодой человек ничем не напоминал хвастливого фата, готового на все ради своей карьеры, каким его изображали в последнее время на страницах газет.

Внезапно кто-то толкнул Уильямса, и в следующую секунду он оказался зажат в узком коридоре Уайтхолла, пока Донелли не потянул его за собой дальше в холл, где было не так людно. Из небольшого зала до них доносились возбужденные крики – там проходило собрание Королевской комиссии по общественным работам нижней палаты парламента. Донелли и его брат утром уже выступали перед комиссией, и Райан все еще оставался там. Что же до самого Кристофера, то он, глубоко презирая политику, предпочитал держаться от нее подальше и с нетерпением ожидал появления брата в холле, потирая бедро, как будто его терзала жестокая боль.

– Похоже, молодой Атлер именно тот, за кого выдает себя. – Уильямс бросил взгляд на документ, который в этот момент просматривал Донелли.

– К вящему неодобрению своего отца, – ответил Кристофер, не поднимая глаз.

– В этом году некоторые из его рисунков были выставлены в Музее искусств – под вымышленным именем, разумеется. Как следует из отчета, он начал рисовать драгоценности четыре года назад. Когда его отец узнал об этом, то пригрозил выслать его из страны и отправить в армию. – Уильямс наклонился ближе к своему собеседнику: – Вскоре после этого Ричард Атлер окончил курс в университете, показав лучшие результаты среди выпускников. Все решили, что молодой человек подает большие надежды, особенно после того, как он получил поддержку лорда Уэра.

– Теперь, черт возьми, все эти факты предстают в новом свете!

Сквозь очки в металлической оправе Уильямс с беспокойством наблюдал, как Кристофер аккуратно складывает в папку документы, давая этим понять, что разговор подходит к концу.

– Что вы собираетесь делать? – спросил он, надеясь про себя, что Донелли даст ему хоть какие-нибудь объяснения. Что-то уж очень странно блестели его глаза...

Если на свете и существовал способ деликатно объяснить человеку, занимающему такое положение в обществе, как лорд Уэр, что некоторые части его тела крепко зажаты в тисках, то Кристофер Донелли отнюдь не собирался прибегать к нему; вместо этого он, кажется, был готов лично затянуть потуже винты дьявольского приспособления.

К лорду Уэру Донелли явился примерно через час после описанных событий. Его отвратительное настроение усугублялось плохим самочувствием, вызванным воспалившейся раной.

Распахнув сюртук, Кристофер прижал ладонь к бедру, стараясь не наступать на больную ногу, и принялся разглядывать окна кабинета. Если прежде он не был полностью уверен в виновности профессора Атлера, то теперь все его сомнения рассеялись: после долгих месяцев ожидания ему удалось наконец добыть кое-что существенное. Пакет, который передал ему Уильямс, он послал Уэру. Черт бы побрал этого зануду и его проклятые тайны! Когда Кристофер впервые прочитал отчет, он был слишком разгневан, чтобы обращать внимание на детали; больше всего ему хотелось швырнуть папку с документами в лицо напыщенному лорду и потребовать расплаты за то, что этот человек сделал со своей дочерью, пускай даже и не преднамеренно. И все же, немного остыв, он предпочел действовать более взвешенно и спокойно.

Дверь со стуком отворилась, и Кристофер обернулся. Подошвы его туфель легко скользнули по гладкому ковру. Из соседней комнаты донесся зычный голос хозяина дома – в нем, как всегда, звучали нетерпеливые нотки. В следующее мгновение он сам появился на пороге своего кабинета и окинул Донелли тяжелым взглядом.

Сердце Кристофера готово было выпрыгнуть из груди, но лицо его оставалось абсолютно бесстрастным. На какое-то мгновение он вновь почувствовал себя молоденьким военным атташе, стоящим навытяжку перед старшим по званию.