Читать книгу "Роковая молния - Уильям Форстен"

— Как же мы можем проиграть сражение? — прошептала Кэтлин. — Неужели мы не победим?

И в тот же миг в небо взвилась туча стрел, почти закрыв небо; она стала опускаться к земле, и стрельба из мушкетов стала реже, а воинственные песни мерков зазвучали еще громче. Кэтлин дотронулась до кармана на белом переднике и, ощутив холодную сталь револьвера, напомнила себе, что должна оставить последний патрон.

Раздался пронзительный паровозный свисток, и Кэтлин увидела состав, проходящий через депо на путь, ведущий к югу. На платформах громоздились длинные ящики, обернутые мешковиной, рядом с ними стояли солдаты. Кэтлин оглянулась и увидела позади себя Эмила. Он неторопливо протирая очки, как будто собирался сесть за книгу.

— Забирайся в вагон и отправляйся к нему. Я думаю, он будет рад видеть тебя рядом.

Кэтлин внимательно посмотрела в лицо пожилого врача.

— Мы еще увидимся позже, — прошептал он. — Ты вряд ли захочешь оставаться в госпитале, когда настанет последний час.

Кэтлин порывисто обняла его, прижала к себе, потом отвернулась и стремительно побежала к поезду, затормозившему перед стрелками. Поравнявшись с последним вагоном, она протянула руку стоявшему наверху солдату.

— Вам не стоит ехать вместе с нами! — крикнул он. — Мы отправляемся прямиком в пекло.

— Я жена Кина, полковника Кина, и я хочу быть рядом с ним.

Солдат нагнулся, схватил ее за руку и втащил на платформу в тот самый миг, когда поезд снова начал набирать скорость. Кэтлин, запыхавшись от бега, опустилась прямо на пол, который нещадно трясся и подпрыгивал на неровных путях. Позади она увидела еще два состава, идущие следом.

Первые две атаки захлебнулись почти на вершине холма, пешие мерки тысячами падали замертво, но тучи стрел не становились слабее, редкая цепь русских воинов постепенно отступала назад.

Винсент Готорн и Димитрий стояли среди горстки солдат, когда-то входивших в 7-й Суздальский полк.

Винсент чувствовал в себе странную чистоту и легкость, как будто темная сущность войны наконец покинула его душу. Он будет сражаться и умрет здесь, но умрет среди людей, которые ему дороги. Слова Эндрю до сих пор звучали у него в ушах, он понял, что он искал до сих пор, почему он готов сражаться и умереть сегодня. Это чувство не имело ничего общего с ненавистью, хотя он мог ненавидеть все, что исходило от врагов. Он будет биться ради будущего, даже если ему самому не суждено жить в нем. Теперь Винсент верил, что грядущие поколения, которых он никогда не увидит и не узнает, когда-нибудь будут жить свободно и мирно. Ради этого он был готов страдать сегодня и умереть.

Винсент посмотрел на юг и увидел, что линия обороны прорвана на фланге артиллерийской батареи, мерки уже появились в тылу и поворачивают на юг, стремясь окружить остатки армии, подавить последнее сопротивление людей. Теперь уже осталось недолго. Рядом с Готорном согнулся пополам и беззвучно рухнул на землю знаменосец полка.

Винсент нагнулся и поднял знамя 7-го Суздальского полка.

Прямо перед ним из долины медленным шагом начинал подниматься плотный отряд конницы, снова зазвучали резкие звуки нарг, сотни барабанов сотрясали воздух своим неумолчным боем.

Весь фронт, начиная с правого фланга, стал отступать к железнодорожным путям, солдаты Готорна тоже последовали их примеру, а пехота мерков по пятам преследовала людей. Вот солдаты миновали первый путь и достигли второго, на котором стояли десятки составов. Боевые знамена взвились над трубами паровозов, из пассажирских вагонов со звоном вылетали стекла. Винсент вскарабкался на платформу и печально оглядел столь немногочисленный отряд последних защитников, ожидающих рокового удара. Справа от поездов, вокруг разрушенной виллы, образовался центр обороны, там реяли знамена Объединенной армии республик, 35-го полка и 44-й батареи. Там, понял Винсент, находится и Эндрю с остатками 3-го и 4-го корпусов. Ему захотелось пробраться туда, умереть рядом с Эндрю. Но чувство долга удерживало его на месте, рядом со своими людьми, с. бывшими крестьянами и рабами, которых он превратил в настоящих солдат и своих боевых товарищей.

Это место было ничуть не хуже любого другого, и Винсент укрепил знамя в середине вагона, его соратники собрались все вместе в ожидании неминуемой гибели.

Кар-карт Тамука поднялся в стременах, сердце его колотилось от безумной радости, он пристально следил за скотом, оставлявшим вершину холма. Они повторяют то, что проделали накануне, отступают под защиту поездов, еле различимых на таком расстоянии. Тамука лезвием меча указал налево, где в развалинах известнякового строения, чуть в стороне от вершины холма, развевались флаги. С отчетливой ясностью он ощутил там присутствие Кина. А увидеть Кина мертвым Тамука хотел больше всего на свете.

Чак Фергюсон высунулся из окна паровозной кабины. Наступление уже началось. Он грубо выругался. Ему надо еще несколько минут, только несколько минут!

Путь из Испании на север занял несколько часов. Люди Барри сумели ликвидировать прорыв, но целые секции путей были разрушены, отдельные группы мерков больше десяти раз пытались остановить поезд. В углу кабины лежал мертвый машинист Андрей. Больше никогда он не споет любимую песенку о боярской дочке.

Чак не убирал руку со свистка и вел поезд на полной скорости, как вдруг после поворота прямо на путях увидел орудие, вокруг которого суетились артиллеристы. В последний момент они все же успели перекатить пушку через пути и долго еще посылали проклятия вслед пролетевшему составу.

Чак снова посмотрел в долину. Голова колонны мерков уже пришла в движение, они находились приблизительно в тысяче ярдов от поезда, и Чак чуть не остановил состав, чтобы использовать свое оружие прямо здесь, но передумал, осознав, что цель атакующих находится еще на полмили дальше. Поезд выскочил на прямой участок пути, перед Чаком открылся вид на развалины виллы, над которыми развевались боевые знамена. Впереди него, на том же пути, стояло около десятка составов.

Чак дал три коротких свистка и перевел ручку в положение заднего хода, кочегар всем своим весом навалился на рукоять тормоза. Колеса паровоза громко завизжали, от них во все стороны полетели искры. Чак сморщился при мысли о том, что после такого торможения колеса паровоза утратят свою идеально круглую форму и их придется выправлять. Этот вывод заставил его рассмеяться.

Поезд продолжал двигаться вперед, последний вагон стоящего впереди состава становился все ближе и ближе. Цепь пехотинцев, перекрывавшая пути, стала разбегаться, люди выпрыгивали из последнего вагона и криками пытались предупредить остальных об опасности.

Поезд Чака замедлил ход, прошел мимо развалин виллы и с устрашающим треском врезался в этот последний вагон, приподняв его и сбросив с рельсов. Чак по инерции упал вперед и ударился о горячую поверхность топки. Не чувствуя боли в обожженных руках, он выскочил на крышу тендерного вагона.

— Снять брезент!

Люди на поезде поднялись на ноги и стали один за другим освобождать вагоны от полотнищ ткани. Позади них затормозил второй состав, потом третий, везде люди из команды Чака уже хлопотали над брезентом.