Читать книгу "Постнеклассическое единство мира - Василий Юрьевич Кузнецов"

представлялись в виде абстрактных вместилищ, с вещами или внутри, или вне категории. Принималось, что вещи относятся к одной и той же категории, если и только если они имеют некоторые общие признаки. И признаки, которые были у них общими, рассматривались как определяющие эту категорию. Классическая теория не была результатом эмпирических исследований… Это была философская позиция, сформулированная в результате априорных рассуждений… Фактически, до самого последнего времени классическая теория даже не рассматривалась как теория. Она преподносилась в большинстве дисциплин не как эмпирическая гипотеза, но как несомненная истина, истинная по самому своему определению» [279, с. 21]. И дело тут даже не в том, что Лакофф тем самым предлагает эмпирически проверять нормативную концепцию, а в том, что его собственная программа оказывается построением описания того, каким образом категории осуществляют репрезентацию/референцию.

200

Ср.: «Д-р Энтони Фордж (Anthony Forge) указал мне цитату из Айседоры Дун кан: „Если бы я могла сказать, что это значит, не было бы смысла это танцевать“» [48, с. 169].

201

«Фантастическое искусство так же, как и поэзия, пускает в ход продуктивную двусмысленность… Впрочем, они предлагают лишь косвенный путь к приручению того, что по природе своей не дается ни языку, ни изображению. Но никакой иной путь невозможен» [233, с. 120–121].

202

«Мир – это всегда столько миров, сколько требуется для создания одного мира» [387, с. 35].

203

Можно вспомнить его знаменитый пример о многовариантности и непредопределенности будущего («завтра будет морское сражение») [см. 20, с. 99–102].

204

«Мы должны отказаться… от дуализма между реальным и нереальным, между реальностью и вымыслом и начать мыслить в терминах степеней учрежденной реальности, или более реального и менее реального. Мы должны находить практики, которые могут изменять воображаемое, и работать аллегорически, представляя связность без непротиворечивости» [312, с. 286].

205

«Когда дети сообща играют в своем вымышленном мире, когда мы обсуждаем произведение искусства с другим зрителем, когда мы вместе с другими вовлекаемся в один и тот же ритуал, мы всё еще остаемся в мире работы, связанные коммуникативными актами работы с другими людьми. Тем не менее в этих случаях партнеры вместе совершили скачок из конечной области значения, называемой „миром повседневной жизни“, в область игры, искусства, религиозных символов и т. д. То, что прежде казалось реальностью, когда на него было направлено внимание, теперь может оцениваться по другим критериям, оказываясь нереальным или квазиреальным, – однако в специфической форме текущей нереальности, чья реальность может быть восстановлена» [601, с. 451].

206

См., например, отнюдь не исчерпывающий список возможных (со)отношений в: [508].

207

Или даже наоборот: «Фантазия – всего лишь часть, хотя и немаловажная часть, того, что принято именовать реальностью. В конечном счете неизвестно, к какому из двух жанров – к реальности или фантастике – принадлежит мир» [68, с. 511].

208

Очевидно, что такого рода образы и/или упоминания будут если не сатирическими, то, как минимум, наивными – сообразно внешнему, общепринятому, принимаемому по умолчанию представлению о философии вообще.

209

Хотя, разумеется, не без исключений – например, особый тип экспериментирующей фантастики Бахтин находит в Античности [43, с. 131].

210

Похоже, что в последнее время компьютерные (видео-) игры (повторяя в каком-то смысле путь, пройденный кинематографом веком ранее) всё стремительнее превращаются в лучших своих образцах из (не)тривиального развлечения в отдельную разновидность искусства, моделирующего виртуальные миры.

211

Несмотря на то, что именно литературной фантастике ниже будет уделено основное внимание, аналогичные эффекты вполне можно обнаружить и в других ее разновидностях.

212

Ср.: «Нужно сковывать себя ограничениями – тогда можно свободно выдумывать. …Ограничения диктуются сотворенным нами миром. Это никакого отношения не имеет к реализму (хотя объясняет, в числе прочего, и реализм). Пусть мы имеем дело с миром совершенно ирреальным, в котором ослы летают, а принцессы оживают от поцелуя. Но при всей произвольности и нереалистичности этого мира должны соблюдаться законы, установленные в самом начале. То есть нужно четко представлять себе, тот ли это мир, где принцесса оживает только от поцелуя принца, или тот, где она оживает и от поцелуя колдуньи? Тот мир, где поцелуи принцесс превращают обратно в принцев только жаб? Или тот, где это действие распространено, положим, на дикобразов?» [607, с. 611].

213

«От каждого нашего действия зависит равновесие всего сущего. Ветры и моря, сила воды, сила земли и сила света, как всё, что творят эти силы, и всё, для чего существуют звери и растения, всё это задумано хорошо и правильно. И все эти силы действуют как бы внутри Мироздания, все они связаны Великим Равновесием. Ураганы и фонтаны воды, которые выбрасывает плывущий кашалот, падение на землю сухого листа и полет мухи – всё это тесно связано с равновесием целого мира. И поскольку нам дана сила повелевать миром и друг другом, мы непременно должны научиться поступать так, как в соответствии со своей природой поступают сухой листок, кит и ветер. Мы должны научиться хранить Равновесие» [286, с. 73].

214

Ср.: «Я встречаю марсианина, и он спрашивает меня: „Сколько пальцев у человека?“ Я говорю: „Десять. Я их тебе покажу“, – и снимаю ботинки. Если бы он удивился, что я знаю об этом с такой уверенностью, хотя и не вижу своих пальцев, то должен ли я сказать ему: „Мы, люди, знаем, сколько у нас пальцев, безотносительно к тому, видим мы их или нет“?» [108, с. 374].

215

Характерно, что обе книги написаны именно писателями-фантастами.

216

Идея Александера Айхеле из университета Мартина Лютера, Халле – Виттенберг (Alexander Aichele, Martin-Luther-Universität Halle – Wittenberg).

217

«Любая машина является источником раздражения. Чем лучше машина работает, тем сильнее чувство раздражения, которое она вызывает. Таким образом, мы логически приходим к тому, что отлично работающая машина – источник чувства досады, подавляемых обид, потери самоуважения… – Стойте! – взмолился Гудмэн. – Это уж слишком! – А также шизофренических фантазий, – беспощадно докончил Аббаг. – Однако для развитой экономики машины необходимы.