Читать книгу "Robbie Williams. Откровение - Крис Хит"

Как же я удивился, не обнаружив ничего интересного.

Есть, правда, новая тивертонская библиотека и с конторами горсовета.

Я ничего не знаю о тебе, мне просто интересно, как это все совместили… то, что сейчас — архитектура.

Если не ошибаюсь, там три уровня… От чего голову сломаешь: на том верхнем-то что они делают?

Ну вот после того как мы побывали в библиотеке и конторах можно пжлст пжлст пжлст пжлст мы это сделаем?

Ох, трудно же было тебя найти.

Что с остальными 38 330 обитателями вашего прекрасного города.

А водоворот нашей жизни… иногда кажется совершенно невыполнимой задачей.

Если б я раньше только знал про А я наверное и не женился бы на этой американке, начать с того…

*Пожимает плечами и потом размышляет, как бы мне сообщить эту новость*

Мощнейшее облегчение в каком-то смысле.

Вот печатаю этот пост и слезы по щекам.

Просто мыслями возвращаюсь в то время… одинокий в поле, руки воздев к небу, возопил…

Господи!!! Пошли мне женщину, которая похожа на…

И если до сих пор эта запись в блоге держалась все-таки в рамках необычного-забавного, а не оскорбительно-жестокого, то сейчас уже уклон безнадежно в ужасное. Вот эти сложные метафоры, которыми он описывал внешность своего адресата — оригинальны, запоминаемы и забавно изобретательны, но общий эффект — ужас, ошибка.

Атака продолжается еще сколько-то времени. Затем, уже к финалу записи для блога, тон слегка смягчается или, по крайней мере, увядающий сарказм преподносится с чуть большим изяществом:

Но я чувствую, что сказал уже слишком много…

Встречу тебя тут

На мне будет футболка с группой Take That, на лице — киссовский грим, так что узнаешь меня…

До скорого

Думай обо мне.:*

* * *

Вот прям с трепетом вхожу я на следующий день, в обеденное время, в дом на Майда-Вейл. Некоторые слова из того блога, особенно те, которые я тут не стал цитировать, вообще никому не стоит читать. Похоже, допущена серьезная ошибка, в которой он будет раскаиваться.

Когда я прибыл, Роб внизу играет с Тедди.

«Получил мейл мой?» — спрашивает он.

Киваю.

«Его не опубликовали», — говорит он.

Он объясняет подробнее, что случилось.

«Было полнолуние, — объясняет он. — Я заснуть не мог. Не сомкнул глаз до шести утра. В интернете все что мог — все посмотрел, а смотрел я рэп-баттлы».

Иногда ты понимаешь, что некое действие довольно безответственно, и именно поэтому его делаешь. «Мне почти все время приходится быть политкорректным, не обосрать бренд, человека или образ, того не обидеть, сего не задеть, а иногда именно это, сука, и хочется сделать».

Но как только он проснулся поздним утром, у него первым делом мелькнула в голове одна-единственная мысль: «Епт, не публикуй!» ОН написал мейл Джози, которая ответила, что тоже подумала посидеть на этом сообщении.

Позже на собрании по поводу турне он всем зачитывает этот блоготекст.

«А что она сказала-то, на самом деле?» — спрашивает кто-то, удивленный, какая ж гнилая провокация могла такую вот реакцию вызвать.

«Ну в общем и целом ей не понравился Take The Crown», — ответил Роб.

* * *

В итоге оказывается, что его импульсы, сколь бы неумными они ни были, на самом деле не такие уж несправедливые. После того самого коммента, который подвиг Роба написать в блог и вызвал множество возражений и негативных ответов фанатов Роба, эта женщина постит снова — на сей раз усиливая свою атаку. Штука неприятная. Она, например, обозвала Роба «мальчик-гей в шкафу», а Айду — душевнобольной, охотницей за состоянием и той, у кого «наверное, есть страпон».

После появления такого Роб пытается убедить всех, что ту его запись стоит опубликовать. Все забрасывают его аргументами против такого шага. Он ясно понимает, что все они говорят дело, он уж никто не сможет у него отнять развлечения — пожаловаться.

«Иногда, — говорит он, — с вами всеми так скучно».

* * *

Октябрь 2016 года

Робу нужно дать несколько интервью новозеландским журналистам по телефону. Он понимает, что эту тему поднимут, и так и происходит.

«Ага, — хохочет он. — Давненько никто не вел себя столь кошмарно. Никто не был таким ужасным очень, очень давно».

В октябре 2015 Роб давал концерт в Wellington Basin Reserve, и рецензию на этот концерт написал местный обозреватель по имени Саймон Суитмен. Рецензия его по большому счету представляла собою набор оскорблений, причем автора просто явно раздражала неугасающая — по его мнению, необъяснимая — популярность Роба:

«Вся эта его фишка „хороший гопник“, „я ржу — значит я победитель“ довольно утомительна… при этом он никак не может подобраться ни к одной высокой ноте, не говоря уж о том, чтоб ее взять… нечто под названием „Me & My Monkey“ заслуживает премии в номинации „Худшая песня всех времен и народов“… показала, насколько далеко можно зайти с караоке если имеешь скулы… неумелая чепуха… его жалкое подобие тоненького голоска… никаких нюансов… хуже, чем быть пойманным в объектив неумелого фотографа… В следующий раз они могут даже пригласить настоящего музыканта, теперь, когда цирк — тьфу-тьфу-тьфу — уехал».

В этой жизни Роба мочили гораздо более утонченно и квалифицированно, но именно этот текст по каким-то причинам его задел. «Тур уже приближался к финалу, я реально устал и на нервах, так что это меня разозлило».

Ну и он ответил. На следующем же концерте, в Окленде, Роб посвятил свое стихотворение «Привет, сэр» Суитмену, заменив последнюю строфу на Суитмен Симон, поцелуй меня в жопон. Еще он запостил в твиттер изображение Суитмена, которое нашел в соцсетях у журналиста, на котором он, довольно крупный мужчина, держит на ручках своего маленького сына. В посте Роб снабдил картинку подписью: Саймон Суитмен кушает детей.

Как Роб объясняет в позднейших интервью в Новой Зеландии: «Я отдал все, что у меня было, я взял на себя такую ответственность — людей развлекать, подошел к этому очень серьезно и, как мне кажется, когда ты устал и скучаешь по семье, а кто-то к тебе зол, то ты такой ох-х-х-х… Я ужасно сверхчувствителен. Я не толстокожий. Твердая шкура на мне не наросла. Я все такой же тонкокожий и невероятно сверхчувствительный».

Но Роб так же ясно дает понять, что у него нет никаких остаточных злых чувств.

«Господи, вообще ничего такого нет, — говорит он. — Я там, в Новой Зеландии, провел два чудесных вечера на сцене, перед изумительной совершенно публикой, так что теперь жду — не дождусь снова их развлекать. Я вернусь! Послушайте, ну тут дело такое — это ж пантомима, притом — часть „Шоу тяжелого развлечения“. Хорошо это или плохо. Я как бы все тут связываю воедино. Я пел со сцены для людей, которым все очень понравилось, и это прекрасно, а Саймона Суитмена храни господь. И его тоже храни господь…»