Читать книгу "Чумной поезд - Андрей Звонков"

— Вот почему вы так зациклились на этом вопросе, — недовольно пробурчал Пичугин.

— Не зациклился, а заострил внимание. — Трифонов улыбнулся. — В общем, думаю, каждому из нас надо просто заниматься своим делом. Так будет лучше для всех. Поэтому задерживать вас больше я не буду. С вами, Олег Иванович, созвонимся завтра по работе, а с вами, Наталья Викторовна, надеюсь видеться теперь только на совместных пикниках, если вы меня пригласите. Бумага ваша, докладная Олейника, уже найдена, не волнуйтесь. И с лабораторией все будет в порядке, никто вас больше не побеспокоит, занимайтесь исследованиями, пишите диссертацию. И мне, право, стыдно за то, что я это затеял. Но это все было до разговора с Лемехом.

— Меня Василий Федотович тоже сразу очаровал. — Пичугин хмыкнул.

— Дело даже не в очаровании. Мне очаровываться ни по возрасту, ни по должности не положено. А вот вера…

— Вера во что? — Наталья опустила чашку, глянув поверх не на генерала.

— В людей, наверное. Трифонов помолчал, подбирая слова. — Моя служба имеет такую специфику, что людям просто ее получается доверять. Я по привычке встал на эту стезю и с вами. Психологические игры, недоверие, проверки… И дело не в том, что вы их прошли, нет. Инок Лука, не Лемех уже, а именно монах в монастыре, дал мне понять, что не ко всему можно прикладывать мерки службы, даже когда дело касается интересов безопасности государства. И он прав.

— Тогда, до свидания! — Наталья допила чай и первой поднялась из-за стола.

Они с Пичугиным взялись за руки и направились в прихожую.

«Что-то тут не так, — подумала Наталья. — Нет у меня ощущения, что мы выиграли. Есть тут какой-то подвох. В чем-то мы сами себя перехитрили».

— Думаешь? — вслух уточнил Олег.

Наталья пожала плечами, отпустила его руку и принялась обуваться.

«Генерал не стал бы устраивать столь затейливую игру просто так, — продолжала размышлять Наталья. — Что-то ему от меня было нужно. Что-то важное для него. А ощущение такое, словно не мы его чего-то лишили, а сами чего-то лишились».

Наталья замерла, повернулась в сторону гостиной. Трифонов сидел за столом не шевелясь. Мысли в ее голове лихорадочно метались. Лемех, АКСОН, циклосульфон… Что от нее нужно было генералу? Это важно! Это, возможно, важнее, чем казалось минуту назад. Для чего он затевал все это и что для него потеряло смысл?

— Разувайся! — тихо приказала Наталья.

— С ума сошла? — прошептал Пичугин. — Ноги бы унести!

— Нет. Это все спектакль для двух зрителей. Для тебя и для меня.

— И что мы делаем?

Наталья снова натянула свои тапочки и первой вернулась в гостиную.

— Михаил Иванович! Вы нашли какие-то документы про проекту АКСОН, — заявила она, не присаживаясь за стол. — Их изъяли у Ковалева? Много документации?

Тот от удивления и неожиданности отвесил челюсть.

— С чего вы взяли?

— А зачем тогда вы устроили всю эту игру? Я вам для чего-то была нужна. Но для чего? Для оперативной работы? Чушь. Значит, для научной. Допустим, вас заинтересовал циклосульфон. Но скоро закончатся испытания, и он станет если не общедоступен, то точно доступен для вас. Что тогда? Зачем я вам? Остается только один вариант. После гибели Ковалева вы изъяли у него важные документы, часть спецификации по проекту Лемеха. Наверняка этой ночью вы предложили Лемеху продолжить работу над проектом, но он отказался. Он никогда не был от него в восторге, считал, что АКСОН, в случае достаточно массового внедрения, разделит человечество на неравные и неравноправные группы.

— А вы что думаете по этому поводу?

— Я считаю, что это идеальное лечебное средство, которое можно применять в очень сложных случаях, — честно ответила Наталья. — И в этом плане я не соглашалась с Василием Федотовичем. Люди никогда не были равны. Ни в возможностях, ни в способностях, ни в задачах и целях, которые им предстоит решить и достигнуть. На одних лежит большее бремя опасности и ответственности, чем на других. Есть пожарные, врачи и журналисты в «горячих точках», есть спасатели, альпинисты, есть летчики и моряки, есть космонавты. У всех у них организм работает в запредельных режимах, и ресурсов, данных природой, для их деятельности иногда не хватает.

— Вы не упомянули военных, — спокойным тоном произнес Трифонов.

— Да, не упомянула. Я им не очень доверяю. Хотя без них нельзя. Они знают, как защищать страну и народ, у них есть для этого средства. Но когда армия бездействует, она начинает, грубо говоря, мечтать о войне, ощущая собственную ненужность. Как я ее ощущала всего несколько часов назад. Я очень хорошо понимаю это чувство. Но у военных, при всем моем уважении к их подвигам, оно направлено в деструктивное русло.

— Понятно. Но вы все же вернулись.

— Я поняла, чего вы от меня хотели, зачем затеяли весь этот спектакль. Вы хотели вынудить меня, вопреки желанию Василия Федотовича, взяться за возрождение АКСОНа.

— Да, грешен был. И уже извинился.

— Я согласна и готова, — огорошила всех Наталья. — И без всякого принуждения, по доброй воле и при моей полной инициативе.

— Кхе… — Трифонов несколько растерялся. — Ну, тогда садитесь.

Евдокимова и Пичугин вернулись за стол.

— Что у вас есть? — уточнила Наталья.

— По документам, сохранившимся у Ковалева, нам удалось восстановить примерно две трети данных по АКСОНу. Программный код первых изделий, некоторые спецификации по самому изделию. Если вы сами горите желанием заняться этой работой, я с великим удовольствием передам ее вам. И не только потому, что разговор с Лемехом очень сильно меня отрезвил и повлиял на мое восприятие ситуации. Есть и более объективные причины. Вы в теме. Вы по себе знаете, как работает устройство. Вы были близко знакомы с Лемехом. Вы медик. Кому бы я ни поручил эту разработку, они будут несколько лет только собирать все в кучу, тогда как у вас уже есть достаточно крепкое представление о предмете. Если бы я мог хотя бы предположить, что вы добровольно согласитесь на сотрудничество, я бы, поверьте, эту постыдную для меня игру не стал бы затевать.

— Почему вы были уверены, что я пошла бы на сотрудничество только под давлением? Это что — рефлекс разведчика?

— Не он один. Вы ведь тогда, при нападении бандитов, могли бы просто уйти через лес, не вступая в бой. Но вы вступили. Для меня это говорит о вашем отношении к Лемеху. А в документах Ковалева содержались доклады Лемеха, выражающие его осторожное отношение к последствиям применения АКСОНа, его неуверенность в необходимости продолжения работ. Я был уверен, что вы разделяете это мнение и не пойдете против его авторской воли. Когда я узнал, что профессор уничтожил все документы и данные, находившиеся в доме, я лишь укрепился в этом. А поговорив с ним, уверился окончательно в бесперспективности вашего добровольного согласия на эту работу.