Читать книгу "Росс Полдарк - Уинстон Грэм"

– Спасибо. Сказать по чести, Фрэнсис… – начал Росс.

– «Сказать по чести», – передразнил его Фрэнсис, – это все, что ты можешь сказать Росс? Любимая жена, красивая, как ангел, возможно, даже скорее ангел, чем земная женщина. Дом наших предков, увешанный их любопытнейшими портретами… О да, я видел, как Демельза разглядывала эти портреты с открытым ртом. Красивый сын, который воспитывается подобающим образом: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле». И наконец, деньги, чтобы просаживать их за карточным столом и на петушиных боях. Просаживать. Мне нравится это словечко. Очень выразительное. Сразу в голове возникает картинка, как принц Уэльский проигрывает пару тысяч гиней в закрытом клубе «Уайтс».

– Все в мире относительно, – спокойно заметил Росс. – Если сельский сквайр просадит пятьдесят гиней, то для него это равносильно проигрышу наследника короля Георга в две тысячи.

Фрэнсис рассмеялся.

– Ты судишь по собственному опыту. Я и запамятовал. Ты так давно остепенился, что я уже стал забывать, каким ты был в прошлом.

– Это правда, – кивнул Росс. – Но позволь заметить, что нам угрожает куда большая опасность, За нами не стоит благожелательно настроенный парламент, готовый оплатить сто шестьдесят тысяч наших долгов или выделять по десять тысяч в год на капризы наших любовниц.

– Ты, как я погляжу, хорошо информирован о жизни при дворе.

– Новости быстро разлетаются, касаются они принца или сельского сквайра.

Фрэнсис покраснел.

– Что ты хочешь этим сказать?

Росс поднял свою кружку.

– Только то, что этот напиток отлично согревает.

– Возможно, ты будешь разочарован, – сказал Фрэнсис, – но меня не интересуют сплетни, которые измышляют старухи на лавочках. Я спокойно двигаюсь своей дорогой, а они пусть исходят злобой, если им так нравится. Никто из нас не защищен от злых языков. Взять хоть тебя, Росс.

– Ты меня неправильно понял. Меня не волнуют сплетни и выдумки праздных старух. Но в долговой тюрьме сыро и жутко воняет. Неплохо бы тебе об этом задуматься, пока еще не поздно.

Фрэнсис, прежде чем продолжить разговор, раскурил длинную трубку, бросил уголек обратно в камин и отложил щипцы в сторону.

– Элизабет, наверное, поведала тебе целую историю?

– Да эту историю уже знает вся округа.

– Я смотрю, люди знают о моих делах больше моего. Не подскажешь, какое мне следует принять решение? Может, стать методистом и таким образом спасти свою грешную душу?

– Мой дорогой друг, – сказал Росс, – я люблю тебя, и мне не безразлично твое благополучие. Но как бы я к тебе ни относился, ты и без моей помощи найдешь кратчайшую дорогу в ад. Фортуна может подарить человеку земли и семью, но мозгов она тебе не подарит. Если хочешь потерять все, что имеешь, – вперед, и будь проклят.

Фрэнсис некоторое время скептически смотрел на Росса, потом опустил трубку и похлопал его по плечу.

– Речь настоящего Полдарка. Мы никогда не были примерной семейкой. Давай разругаемся и проклянем друг друга, но только сделаем это все любя. А потом напьемся. Ты и я, и к черту всех кредиторов!

Росс взял свою пустую кружку и мрачно посмотрел на донышко. Фрэнсис тут же откликнулся на этот немой вопрос. Разочарование, из какого бы источника оно ни исходило, ожесточило Фрэнсиса, но оно не затронуло глубинной сущности человека, которого Росс знал и любил.

В этот момент Бартл внес в гостиную два канделябра. Желтое пламя свечей ярче вспыхнуло на сквозняке, и в комнате вдруг стало светло. Росс заметил в углу прялку Элизабет. Рядом с диваном лежала на спине тряпичная кукла, из ее распоротого живота торчала соломенная набивка. В кресле стояла плетеная корзина с рукоделием и лежали пяльцы с наполовину законченной вышивкой. Свечи привнесли в гостиную теплую, дружескую атмосферу. Задернутые шторы на окнах охраняли покой и уют.

Все говорило о том, что в этой комнате хозяйничают женщины. И мужской разговор, что несколько минут велся в этих стенах, связал их обоих крепкими узами, которые основывались на понимании и терпимости. Они были солидарны в вопросах пола и кровного родства и с уважением относились к былой дружбе.

В тот момент Росс подумал, что, возможно, половина всех волнений Элизабет – следствие вечного страха женщин остаться без защитника. Фрэнсис пил. Он играл и проигрывал немалые суммы. Фрэнсиса видели с другой женщиной. Не самая приятная история. Но и не такая уж редкая. Однако для Элизабет это принимало масштабы трагедии. Да, неразумно терять чувство перспективы. Другие мужчины тоже пьют и играют. Долги нынче в моде. Мужчины всегда заглядывались на красавиц, которые не принадлежали им по закону, и обделяли вниманием красавиц, к которым успели привыкнуть в браке. Из всего этого отнюдь не следовало, что Фрэнсис катится прямиком в ад.

В любом случае, сегодня канун Рождества, день, когда принято собираться всей семьей, и вовсе ни к чему сеять новые раздоры.

Росс решил, что зашел уже достаточно далеко. Пора было остановиться. Он подумал о юной Демельзе, которая, полная надежд, примеряет в спальне свое лучшее платье. Главное, чтобы она не слишком затянула корсет. К счастью, Верити следит за организацией праздника. Мысли о Демельзе согрели Росса и озарили его душу, как принесенные Бартлом свечи осветили гостиную.

К черту все треволнения. Рождество – неподходящее время для тревог и забот. Да, возможно, они снова вернутся и будут мешать людям жить, но это будет потом, уже в январе.

Глава девятая

Ужин начался в пять и продолжался до семи сорока. Праздничный стол был под стать эпохе, дому и времени года. Начали с горохового супа, за ним последовали жареный лебедь под сладким соусом, гусиные потроха, бараний бифштекс, пирог с куропаткой и четыре бекаса. На второе подали сливовый пудинг с коньячным соусом, сладкие пироги, заварной крем и печенье. Все это запивали портвейном, мадерой и домашним элем.

Но Россу казалось, что за столом недоставало главного, а именно – дядюшки Чарльза. Не хватало его необъятного пуза, отрыжки, которую он не особенно сдерживал, и его грубоватых добродушных шуток. Теперь останки этого заурядного, но вполне добродушного здоровяка гнили на кладбище и постепенно воссоединялись с землей, которая при жизни была источником его благосостояния. Его природное чувство юмора вскоре послужит удобрением для буйных зарослей сорняков на церковном погосте. Но в этом доме, вдали от которого покойный Чарльз за все свои шестьдесят восемь лет провел всего несколько ночей, все еще чувствовалось присутствие его ауры, и Росс ощущал ее гораздо острее, чем ауру портретов сорока шести предков Полдарков.

То, что Чарльза больше не было за столом, вызывало не печаль, а скорее недоумение.

Для такой маленькой компании обеденный зал был слишком просторным и холодным, поэтому стол решили накрыть в зимней гостиной, с окнами на запад и стенами, до потолка обшитыми деревянными панелями. К тому же гостиная соседствовала с кухней, что было очень удобно. Подходящая сцена для первого выхода Демельзы.