Читать книгу "Величайшая любовь - Кэтрин Кингсли"

– Что ты хочешь этим сказать? – Жаклин насторожилась.

– Все знают твою версию событий, – продолжал Николас, – но я уже рассказал твоей сестре и ее супругу о том, что на самом деле случилось десять лет назад.

Жаклин в ужасе уставилась на сестру. Рука же ее метнулась к горлу – словно ей вдруг нечем стало дышать.

– И ты… ты ему поверила? Ты поверила ему, а не мне? Он лжец! Лжец, я говорю! Он может сочинить что угодно! О, Маргарет, как ты могла меня так обидеть?!

– Я тебя ничем не обидела, не глупи, Жаклин. Неужели ты думаешь, что мы с Джорджем могли бы радоваться возвращению Николаса, если бы считали, что он в чем-то виноват? Когда же Николас рассказал нам, что на самом деле случилось, мы поняли, что произошла ужасная ошибка.

– Совершенно не представляю, что он мог вам рассказать, – пробормотала Жаклин, переводя взгляд с одного лица на другое.

– Я объяснил им, что ночные кошмары – страшная вещь, Жаклин. И, к сожалению, они могут казаться совершенно реальными. Более того, иногда практически невозможно отличить ночной кошмар от реальности.

– Ночной кошмар? О каком кошмаре ты говоришь?

– Десять лет назад, Жаклин, ты, очевидно, поздно отправилась спать и поэтому, перепутав комнаты, зашла в мою. Я крепко спал и не заметил тебя. А ты, не заметив меня, легла рядом со мной. И, вероятно, тебе приснилось, что на тебя напали, – то реальность в твоем сознании переплелась с ночным кошмаром. Ты что, этого не помнишь, Жаклин? Конечно, тогда ты и сама верила в свою историю, и эта история разошлась так быстро, что у меня не было никакой возможности спасти свое доброе имя. Неужели ты и в самом деле не помнишь, как все было на самом деле?

Жаклин молчала, – очевидно, лихорадочно выискивала пути к отступлению. Николас же вновь заговорил:

– Что, забыла? Я могу оживить твою память, если хочешь. – Николас скрестил на груди руки и пристально посмотрел на Жаклин.

– Что ж, наверное, я… все-таки ошиблась, – пробормотала она наконец. Но в тот момент мне было так страшно… Мне даже в голову не приходило, что это был всего лишь сон. Но если ты совершенно уверен в своей правоте… Тогда я готова принять твое объяснение. Ради Сирила.

– Очень великодушно с твоей стороны. Но значит ли это, что ты готова принять мою жену?

– Не дави на меня, Николас. – Жаклин поморщилась. – Есть определенные нормы, которые ты, конечно же, можешь игнорировать. Но высший свет не может смотреть на такие вещи сквозь пальцы.

Николас взглянул на Жаклин с плохо скрываемым отвращением.

– В самом деле? Что же, тебя не устраивает тот факт, что Джорджия была у тебя в услужении? Или ты полагаешь, что она – низкого происхождения?

– Я отказываюсь обсуждать это, – заявила Жаклин. – Возможно, ты не имеешь представления о правилах приличия, но у меня оно имеется, и, я уверена, леди Хорсли согласится со мной. Мы сказали достаточно, так что давай на этом закончим. Ты ведь не хочешь и дальше смущать свою жену на глазах у гостей.

– Ты совершенно права. Думаю, Джорджию слишком часто смущали. Именно поэтому я хочу восстановить справедливость в отношении своей жены, которая, как и ты, имеет полное право находиться в этой зале.

– Что ты хочешь сказать? – резко спросила Жаклин. – Что ты имеешь в виду?

– Жаклин, неужели ты не видишь? – вновь вступая в разговор, Маргарет взяла сестру за плечо и развернула ее лицом к Джорджии, взгляда которой Жаклин избегала все это время.

– И что же я должна увидеть? – спросила Жаклин, сбрасывая с плеча руку сестры. – Я вижу перед собой свою портниху, которая имела наглость сбежать с племянником Рэйвена. Я вижу выскочку, которой здесь не место. Я вижу…

– Дочь нашей сестры Юджинии, – перебила Маргарет. – Да-да, видишь перед собой собственную племянницу, дочь Юджинии. Интересно, что ты при этом чувствуешь?

– Нет, не верю. Она лжет! – Теперь в голосе Жаклин звучала паника. – Она довольно долго жила у меня, поэтому могла узнать некоторые подробности из жизни нашей семьи. И теперь эта негодница утверждает, что она наша родственница? Да это просто смешно! Неужели ты ей веришь, Маргарет?

– Конечно, верю. В это невозможно не поверить. Женщина, которую ты видишь перед собой, родилась в августе 1797 года, и ее зовут Джорджина Юджиния Камерон. Уверена, что ты очень рада услышать это.

– Боже правый!.. – воскликнула леди Хорсли; она поднесла к глазам лорнет и принялась пристально рассматривать Джорджию. – Неужели дочь дорогого Чарльза? Скажите мне, дитя, это правда?

– Да, правда. Чарльз Камерон был моим отцом, – ответила Джорджия; у нее перехватило горло, а в глазах заблестели слезы.

– О, моя дорогая… мое дорогое дитя!.. вот что не давало мне покоя – я видела сходство! Это просто удивительно! Дочь Чарли! О, это были трагические времена… То происшествие разбило мне сердце. И его родителям – тоже.

– И моим родителям эта история разбила сердце, – сказала Маргарет. – Но моему отцу ничего не оставалось, как поверить той истории, которую ему преподнесли. Теперь вы знаете, что все это была ложь, что подтверждается датой рождения Джорджии. Чарльз и Юджиния были совершенно невинны и не совершили ничего предосудительного.

– Да-да, конечно… Чарли был хорошим мальчиком. Обвинения были нелепы. Сейчас, пожалуй, уже не вспомню, с чего все началось, хотя хорошо помню, из-за чего разгорелся скандал. – Леди Хорсли бросила взгляд на Жаклин, но та никак не отреагировала на слова пожилой дамы – словно они не имели к ней никакого отношения.

– Гм… – Леди Хорсли брезгливо поморщилась. – В который раз убеждаюсь, что некоторые люди никогда не меняются. Ну да ладно, много воды утекло с тех пор, и теперь уже ничего изменить нельзя. Старый Эван был бы вне себя от радости, если бы узнал, что у него есть внучка, рожденная в законном браке. Жаль, что Юджиния не дожила до этого дня. Она была бы так счастлива! Ох, ужасно хочется дать волю слезам, а ведь я уже много лет не позволяла себе такой слабости. Моя дорогая Джорджия, позволь старой сентиментальной даме поцеловать тебя, поскольку я действительно потрясена.

Зардевшись, тронутая до глубины души, Джорджия подошла к леди Хорсли и, склонившись над пожилой дамой, поцеловала морщинистую щеку женщины и своим платком утерла ее слезы.

– Благодарю вас, леди Хорсли, – проговорила она прерывистым от переполнявших ее чувств голосом. – Благодарю вас…

– За что, дорогое дитя? Это я должна благодарить тебя за то, что ты напомнила мне о моем крестнике. О, это был один из самых печальных моментов моей жизни. Такого милого мальчика оклеветали и разрушили его жизнь в тот самый момент, когда она только начиналась… И вот передо мной ты – с его глазами и внешностью своей бабушки. Неудивительно, что Чарли назвал тебя в ее честь. Сегодня и в самом деле замечательный день! Что ты теперь скажешь, Жаклин? Продолжишь злословить на собственную племянницу? Помнится, ты называла ее «бесстыжей девицей с соответствующими манерами…».