Читать книгу "Эхо вины - Шарлотта Линк"

Джек звонил два раза и сказал, что приедет во второй половине дня, ближе к вечеру. Очень редко Грейс ждала его возвращения с таким нетерпением. Он был грубый человек, но умел заботиться о людях, когда они нуждались в его помощи. Джек наверняка состряпает ей что-нибудь вкусное, перетащит телевизор в ее спальню, и тогда Грейс так уютно будет лежать в постели и смотреть любовный сериал, который показывают по вечерам.

Она была просто счастлива, что Ким нашлась той ночью сравнительно быстро, и целой и невредимой оказалась в объятиях своей мамочки. Ни за что она не простила бы себе, если с ребенком случилось бы что-нибудь нехорошее только потому, что ей вздумалось спать. И несмотря на гриппозное состояние и парализующий страх за девочку, Грейс моментально почувствовала, в какой щекотливой ситуации находятся сейчас Квентины.

Сразу же было понятно, что Вирджиния крутит роман с этим красавчиком-немцем: влюбленность прямо-таки написана у обоих на лбу. У Ливии Мур было такое лицо, словно она вот-вот свалится без чувств. Она стала белая как мел, и ее губы предательски дрожали. Но Ливия явно боялась своего мужа. Несмотря на то что он изменял ей в открытую, она не решалась закатить ему сцену. Натан зыркнул на жену таким суровым взглядом, что та просто онемела в нерешительности. Он попросту вытирал об нее ноги, презирал и плевал с высокой колокольни на ее чувства. Грейс спрашивала себя, как же могла миссис Квентин пуститься в бега с человеком, который так плохо обращается с другой женщиной. Неужели Вирджиния этого не видит? Или она думает, что Натан Мур станет с ней совершенно другим человеком?

Грейс так любила посудачить и с превеликим удовольствием перемыла бы сейчас косточки всей этой компании! Однако, кроме плохого самочувствия, ее останавливало от звонков подружкам еще одно большое «но»: Грейс не сплетничала о «своей» семье, и это было железным правилом. Пусть ее хозяева хоть на голове ходят – ни словечка об этом никто не узнает. И если счастливому семейству Квентинов суждено в ближайшее время распасться, то обыватели Кингс-Линна узнают об этом скорее из желтой прессы, чем из уст Грейс Уолкер!

Пробило четыре. Пожилая женщина стояла у окна и смотрела на улицу. Все еще лил дождь. До чего же плаксивый сентябрь выдался у них в этом году! Никакого бабьего лета, никаких прозрачных и теплых деньков, никаких садов, доцветающих под ярко-синим небом. Только дожди и туманы. Краски, достойные ноября. Ничего удивительного, что она подхватила простуду. Грейс ужасно тяготило болезненное состояние. Оно ужасно терзало ее энергичную, деятельную натуру! Для нее не было ничего хуже, чем лежать пластом в постели. Она так любила двигаться, хлопотать, ухаживать за домом и садом, вкусно готовить и выпекать! Все белье у нее было постирано, любовно отглажено, рассортировано по ровным стопкам в комоде, переложено мешочками душистой лаванды…

Грейс с удовольствием заботилась о других. Если бы у нее были дети, скажем, шестеро, она уделила бы внимание каждому! Но, когда они с Джеком поженились, у них было так мало денег, к тому же он, шофер-дальнобойщик, постоянно пропадал в поездках. Годы пролетели очень быстро, и после сорока пяти рассчитывать на беременность уже не приходилось. Часто Грейс грустила из-за своей бездетности и была так рада, что может хотя бы играть роль бабушки в жизни маленькой Ким.

И вдруг миссис Уолкер обожгла мысль: «А вдруг мне больше не придется играть эту роль? Если Квентины разойдутся и Вирджиния исчезнет со своим красавцем писаным на все четыре стороны, то ведь Ким она заберет с собой! А мистер Квентин – боже ты мой! – он тогда наверняка продаст Ферндейл Хаус. Ведь ему и без того тяжело ездить сюда из Лондона, а тут еще эти неприятные воспоминания! Продаст, как пить дать!»

Грейс стало ужасно тяжело на сердце, так тяжело, что ей даже пришлось сесть на диван и отдышаться. Нет, наверное, Джек прав, когда говорит, что не стоит заранее переживать из-за того, что еще не случилось.

– В конце концов все выйдет совсем не так, как ты себе навоображала, а ты уже растратила силы на переживания, – обычно говорил он и, надо сказать, часто бывал прав.

«Не стоит представлять всякие ужасы», – уговаривала себя Грейс, но тем не менее ее сердце билось учащенно и на теле проступал пот.

Вдруг зазвонил телефон.

Грейс так хотелось, чтобы это оказался Джек! Он скоро приедет домой, она поделится с ним всеми своими тревогами – глядишь, и он найдет для нее какие-нибудь успокаивающие слова.

– Алло! – сказала она с надеждой.

Но это был не Джек, а тот немец. Женщина в первую же секунду распознала его по акценту.

– Миссис Уолкер, это я, Натан Мур. Гость миссис Квентин.

– Я знаю, кто вы такой, – отозвалась Грейс холодно.

– Я звоню вам из Ханстантона, из автомата. У меня сломалась машина.

– Что же вы делаете в Ханстантоне в такую погоду?

Ничего умнее этого вопроса Грейс на ум не пришло. Натан слегка разозлился.

– Море прекрасно в любую погоду, – фыркнул он. – Слушайте, миссис Уолкер, проблема в том, что я пообещал Вирджинии… то есть миссис Квентин забрать Ким в пять вечера из школы. Однако ситуация складывается так, что неизвестно, сколько времени я потрачу на то, чтобы снова завести машину. Я пытался звонить миссис Квентин домой, но она не берет трубку. А по мобильному включается только голосовая почта, автоответчик.

– Миссис Квентин полчаса как уехала из дома, – сказала Грейс, поджав губы. – Насколько мне известно, она поехала на вокзал встречать своего мужа.

Грейс сделала особенный упор на последнее слово.

– Вот черт! – ругнулся Натан.

– Видимо, она выключила свой мобильный, – продолжала Грейс, наслаждаясь тем, что этот тип отрезан от своей возлюбленной. Хотя она уже давно сообразила, куда ветер дует: раз Вирджиния Квентин недоступна, то забирать Ким придется опять ей, горемыке, снова нарушив спасительный постельный режим. И действительно, Натан заговорил как раз об этом.

– Мне действительно очень неловко просить вас, миссис Уолкер, но не могли бы вы съездить за Ким. Понимаю, что вы больны, но что же делать…

– Где же ваша жена? – спросила Грейс.

Натан помолчал.

– Моя жена уехала, – ответил он лаконично.

– О-о! – удивилась Грейс.

– У меня кончаются монеты! Говорите скорее! Сможете?

Вложив в свой тон всю презрительность, на какую она была способна, Грейс ответила:

– Я заберу Ким. Разумеется, я не брошу ребенка на произвол судьбы.

С этими словами она положила трубку.

«Значит, Ливия Мур ретировалась. Ситуация становится все острее… Спокойнее! – приказала себе Грейс. – Главное – сохранять спокойствие!»

Но ее сердце колотилось все сильнее и сильнее, и ей снова стало нехорошо, так же, как и вчера. Ей хотелось упасть в постель и заплакать, но она вынуждена была действовать.

Грейс вызвонила Джека по мобильному и обрисовала ему положение дел. Однако был час пик, и Джек стоял в дикой пробке в одной из окрестностей Лондона – приехать в Кингс-Линн раньше семи вечера он никак не мог.