Читать книгу "Бабье лето - Мария Метлицкая"

Спустя пару лет она обменяла свою темную восьмиметровую комнату в Москве, в центре, на большую и светлую в Киеве, где жила ее двоюродная сестра. Бася уехала, но историю не забыли. Все слышали ее не раз и даже видели фотографии красавицы Инночки. Конечно же, она произвела на девушек неизгладимое впечатление – и не было страшнее слова «аборт»!

Семейство Горловых активно готовилось к свадьбе. Почти каждый день Вадим появлялся с невестой. Бедная Лара! Один раз она столкнулась с ним в коридоре. Побледнела и прислонилась к стене. Вадим ей кивнул, и они прошли в свою комнату.

Невеста Вадима была никакая – ни уродина, ни красавица, в общем, из тех, кого увидишь, а на завтра пройдешь мимо на улице, не узнаешь. «Таких сотни, но зато хорошая родословная», – твердила на кухне счастливая Горлиха.

Свадьбу сыграли в ресторане «Будапешт» – две минуты от дома, аккурат напротив их парадной. Лара стояла у окна и смотрела на Вадима в строгом темном костюме и на его невесту, уже жену – в узком белом платье с кружевами и короткой, по моде, фате. После свадьбы молодые уехали к родителям жены – у тех была отдельная квартира. Ну не в коммуналке же им жить? Возбужденная и счастливая Горлиха рассказывала на кухне соседям, в какое богатство попал ее сын – и мебель полированная, и люстры хрустальные, и домработница имеется, и машина, и дача. Да и сам сынок не промах, собираются за рубеж. Конечно, тесть влиятельный помог, а что тут такого? Дело обычное, поедут они в хорошую страну, посмотрят Европу.

Лара на кухню не выходила – во-первых, ее тошнило от кухонных запахов, а во-вторых, чтобы, не дай бог, не встретиться с Горлихой и не слышать ее сладких песен о счастливой Вадюшиной жизни.

Елизавета Осиповна уехала в Брянск к сыну, а Лара, зажав в коридоре Аннушку, попросила дать ей ключи от ее комнаты:

– Срочно, понимаешь, это надо делать срочно, – нетерпеливо шептала Лара, – сроки, понимаешь, поджимают. Еще немного – и я не смогу ничего придумать, не смогу скрыть обман. Мне надо это провернуть быстро – иначе ничего не выйдет.

– Что «это»? – одними губами спросила Аннушка.

– Господи! – раздраженно ответила Лара. – Да как ты не понимаешь? Уложить Левушку в постель. Что тут непонятного? И женю его на себе. Срочно причем. Пока все это не открылось. Глаша, старая чекистка, и так уже носом водит, – нетерпеливо объясняла Лара бестолковой подруге.

Аннушка молчала.

– Ну что, спасешь меня? – тихо спросила Лара.

Аннушка молча кивнула.

Через три дня обалдевший от счастья Левушка просил Лариной руки у отца и Глаши.

От свадьбы Лара отказалась – просто расписались и посидели втроем: Лара, Левушка и Аннушка в кафе на улице Горького.

– К чему эти лишние траты, кому это надо? – говорила Лара, а счастливый и ошарашенный всем случившимся и до сих пор не верящий в свое счастье Левушка со всем соглашался. Ему ли было спорить?

Жилищная проблема тоже была решена. Жить молодые стали у Левушки в соседнем подъезде, разделив его довольно большую комнату старой ширмой пополам – половина их, половина Левушкиной глуховатой старой бабушки.

Слава богу, Аннушка теперь их встречала совсем редко, только случайно, всего пару раз. Один раз столкнулась с Ларой у подъезда и удивилась, как сильно она подурнела всего за какой-то месяц: распух нос, появились коричневые крупные пятна на лбу и щеках, она как-то потяжелела и упростилась, что ли, – словом, это была уже вовсе не та тонкая, притягательная и гибкая красавица Лара. Поговорили минут пять ни о чем. Аннушка сказала, что сильно торопится, – видеть Лару ей было невыносимо. А с Левушкой она столкнулась в булочной на Сретенке.

– Привет.

– Привет.

И выскочила как ошпаренная прочь, забыв купить хлеба. Спустя месяц, даже при всей ее неопытности и слабой осведомленности, в один миг, проснувшись утром, она поняла, что дело плохо. Вырвало ее прямо у кровати на пол. Перепуганная и обалдевшая, она не сразу поднялась, чтобы умыться и прибрать за собой. Потом встала, на подгибающихся ногах дошла до ванной, взяла тряпку и принялась вытирать пол. От запаха мокрой мешковины ее опять замутило. Аннушка села на пол и горько заплакала.

– Господи, что же теперь будет?

Лучше участь бедной Инночки, чем весь этот страшный позор и ужас. А мама, а Герман, а правда, которую она не посмеет открыть никому и никогда? Слава богу, мама теперь безвылазно жила в Брянске – жена брата ждала второго ребенка и чувствовала себя неважно, да Максимка, племянник, был отъявленный сорванец – трое взрослых справлялись с ним с трудом. А на носу были госэкзамены, распределение. В общем, надо было что-то срочно решать. Кому рассказать всю эту ужасную, давящую огромной каменной глыбой на сердце правду? Ларе? Конечно, исключается – просто потому, что видеть ее невыносимо и поделиться невозможно. В институте близких подруг Аннушка не нажила – так, приятели. Чтобы помочь ей в этой беде, нужен взрослый и опытный человек.

Отчаячшись, она поехала к первой жене брата Алевтине.

Алевтина открыла дверь хмурая, неприбранная, недовольная и с удивлением спросила:.

– Господи, какие черти тебя принесли?

Аннушка прошла на кухню и удивилась грязи и горе немытой посуды. Раньше Алевтина такой распустехой и грязнулей не была.

– Чаю хочешь? – нелюбезно бросила бывшая золовка.

Аннушка отказалась.

Алевтина плеснула себе в стакан коньяка и закурила.

Аннушку затошнило, и она бросилась в туалет.

Алевтина открыла дверь в туалет и, усмехаясь, произнесла:

– Ясно все с тобой. Влипла. Тоже мне, девочка-ромашка. Ну, что делать думаешь?

– Помоги мне, Аля! – умоляла Аннушка. – Ну должны же быть у тебя знакомые врачи? Мне просто не к кому больше идти. Ни маме, ни Герману я сказать ничего не могу. Помоги мне, Аля, пожалуйста!

Алевтина выпила залпом еще полстакана коньяка и сказала:

– Помогу, не дрейфь, дело бабье, житейское. С кем не бывало. Что я, не человек, колода бесчувственная? Это только братец твой, сволочь, так считал, да и мамаша твоя с ним соглашалась. А кто мне в душу смотрел, кто туда заглянул хоть раз? Ладно, с тебя взятки гладки, ты еще соплячка была. А семейка твоя паскудная, так и знай. Но тебе я помогу. Ты человек, Анька, безобидный. Только дура, видимо, непролазная. Ну, ладно, это твои дела. Свяжусь с нужным человеком и дам тебе адрес. Это в Медведках где-то, точно не помню. Хотя была один раз. Делает она хорошо, грамотно, только без укола – потерпеть придется. Боль, конечно, ужасная, но короткая, переживешь. Да, и еще: сдери с умельца, кто тебе это замастырил, пятьдесят рублей. Пусть хоть деньгами ответит, козел.

Аннушка сидела молча и только кивала. Проглотила все – и наветы на мать и брата, – даже якобы соглашалась с советами по поводу денег на аборт. Да-да, Аля, ты во всем права. Только бы помогла, только бы не отказала!