Читать книгу "Особый талант - Сергей Куприянов"

Вот и сбылось предупреждение Маратова.

— Почему вы не спрашиваете, зачем я здесь?

— Да сами скажете. Как вас зовут?

— Петр Евгеньевич. Правильно, скажу. Точнее говоря, спрошу. Пока только спрошу.

— А потом допросите?

— Все может быть. Вы Соснина знаете?

Если бы Пашков не был готов к тому, что как раз в эти дни ему зададут такой вопрос, он бы, скорее всего, обвис в своем кресле сдутым воздушным шариком.

— Вы имеете в виду Матвея? Скорее знал. Похоронили его недавно.

— Какие отношения вас связывали?

— Интересно. Вы не первый задаете мне такой вопрос за последнее время.

— А кто еще задавал?

— Даже не понял толком. Бандит какой-то, что ли. Сразу после похорон. Кстати, я вас там видел. Я имею в виду на кладбище. Вы там поодаль стояли. Около могилы.

— Вы наблюдательны, — с явным неудовольствием должен был сказать Горохов, трогая узел галстука.

— Отвечу вам то же самое, что и тому типу. Матвей меня консультировал по некоторым вопросам. Это мне нужно для моих книг. А вообще, мы с ним приятельствовали.

— На какой почве?

— А вот на этой самой. Он мне кое-что рассказывал. Ну, выпивали иногда. Могу я вас спросить, или только вы задаете вопросы?

— Попробуйте. Постараюсь ответить, если смогу.

— Чем вызван такой интерес к Матвею? То есть я знаю, конечно, что его… Что он погиб, когда брали его квартиру. Не знаю только почему. Что он такое наворотил, что даже ко мне… э-э… возникают вопросы.

— Терроризм. Угон воздушного судна, — сухо ответил Горохов и задал следующий вопрос: — Вы знакомы со Злоткиным?

— Злоткин? Подождите. Боря Злоткин? Конечно знаком. Как раз на похоронах и познакомились. Точнее говоря, на поминках. Он откуда-то из Тверской губернии, если не ошибаюсь. Просил помочь устроиться в Москве. Они с Матвеем вместе служили.

— Ну и как? Помогли?

— Телефон свой я ему оставил. Он мне звонил как-то раз. Договорились встретиться, хотя на тот момент я ничем особым помочь ему не мог. Зато теперь… Я с понедельника директорствую тут. Практически случайно.

— Случайно, значит. Знаете, у меня есть большое желание поговорить с вами на моем рабочем месте. Там, мне кажется, у вас будет больше поводов для откровенности.

— Наверное. Может быть, проще сделать? Вы мне скажите, что хотите от меня услышать, и тогда мне будет проще вам отвечать.

— Вы полагаете?

— Мне так кажется. Хотя вам виднее, конечно.

— Ну что ж. Давайте попробуем. Не сказал вам сразу, что заочно мы с вами знакомы уже некоторое время. Знаете, через кого?

— И через кого?

— Большаков Иван Николаевич. Знаете его?

— Конечно. Хорошо знаю. Насколько я знаю, он на днях покинул страну. Хороший мужик. Вообще-то, изначально я знал его брата. Но вы, скорее всего, в курсе того, что с ним произошло. Страшная смерть. Иван показывал мне фотографии.

— И вы решили за него отомстить?

— Да уж…

В кабинет вошла секретарша с подносом, на котором были расставлены чашки, большой чайник и вазочка с печеньем. За пару дней она успела запомнить, что ее новый босс не употребляет сахар и, по-видимому, поняла его сегодняшние похмельные мучения, поэтому чайник был самый большой из ее арсенала.

— Честно говоря, — медленно сказал Пашков, разливая по чашкам чай, — возникло такое желание. Но что я могу? Ни карате, ни стрельба по-македонски мне недоступны. Задумал по этому поводу книжку написать про этих зверей.

— Ну и как? Написали?

— Нет. Не пошло. Довольно противная оказалась тема. Сплошная кровь. Кроме непреходящего ужаса, ничего в голову не приходит.

В кармане Пашкова зазвонил телефон, и он, извинившись, достал его из кармана. Звонил Злоткин. Хорошенькое совпадение!

— Нужно срочно встретиться, — сказал он.

— У меня сейчас люди. Часа в четыре… Секунду! — Пашков убрал трубку от уха и спросил у Горохова: — Часов до трех мы закончим?

— Почти уже закончили.

— Часа в четыре я привезу корм собакам и еще что-нибудь. Устроит?

— Вполне, — ответил Злоткин и отключился. Сквозившее в его голосе напряжение, которое он маскировал под беззаботностью, очень не понравилось Пашкову.

— Так что с книжкой-то? — напомнил Горохов, допивая чай.

— Да пока ничего. Не идет. Да и, честно говоря, все то, что я хотел по этому поводу написать, я уже однажды сделал. Не совсем, может быть, так, но примерно.

— Угон самолета?

— Именно. Так. Секунду! Вы предполагаете, что я… Понял! Матвей угнал тот хохляцкий самолет?

— Не просто угнал. А перестрелял кучу народу.

— И я, значит, это спланировал?

— А вы считаете, что такое предположение лишено смысла?

— Не знаю. — Пашков закурил. Вкус табака не чувствовался. — Значит, я у вас в разработке?

— Пока что мы с вами просто разговариваем, — ушел от прямого ответа Горохов.

Зная со слов Маратова о ведущейся за ним слежке, Пашков подумал, что на этом этапе позиция у него лучше. А с хорошей позицией и играть легче.

— Вот вы про Злоткина спрашивали. Судя по всему, он тоже участвовал… ну… с Матвеем. Угон самолета, и все такое.

— Пока что я не могу вам этого сказать. Хотя… Если он выйдет с вами на контакт, нам бы хотелось, чтобы вы нас об этом известили.

— Красивая формулировка, — сказал Пашков, разливая чай и щурясь от разъедающего глаза зажатой в зубах сигареты. — Как только с ним так или иначе пересекусь, обязательно скажу.

Теперь оставалось надеяться, что его, точнее не его даже, а Матвея мобильный телефон не прослушивается. Иначе… Все понятно. Словами, даже самыми умными, не отделаться.

— Только хочу вас сразу предупредить. Если, конечно, это вас интересует. Это опасный преступник. И даже больше того скажу: зверь. Он позавчера устроил жуткое побоище.

— Это про него в газетах писали? Чеченцы, передел сфер влияния. Десять, кажется, убитых.

— Именно.

— Спасибо за предупреждение. Теперь уж обязательно позвоню.

— Вот мои телефоны, — сказал Горохов, протягивая визитную карточку.

После его ухода Пашков крепко задумался и даже рыкнул на секретаршу, сунувшуюся было к нему убрать грязную посуду, так что она вихрем вылетела из кабинета.

В том, что брата Аслана убрал Злоткин, он не сомневался. Это было разумно и правильно. Об этом они договаривались, и он сам дал на это «добро». Дать-то дал, но пустил процесс на самотек. Не проконтролировал. Не спланировал. Увлекся своими делами и забыл. А теперь придется расхлебывать. Злоткин там наследил. Это очевидно. Если он не полный кретин, то должен понимать, что его ищут. И найдут! Если уж взяли след, то рано или поздно найдут. Схватят. Арестуют. А там уже дело технологии, отработанной десятилетиями, выйти на него, на вдохновителя. На организатора. На главаря, можно сказать. И пойдет он, как это принято определять на специфическом языке тех, кого ловят, и тех, кто ловит, паровозом. На него навесят все, что только можно.