Читать книгу "Особый талант - Сергей Куприянов"

Но Пашков мало что успел из этого увидеть. Его внимание привлекли человеческие фигуры у ворот. Шерстяные маски с отверстиями для рта и глаз, бронежилеты, короткие автоматы. Спецназ. За ними он разглядел фигуру Горохова. Люди явно не решались вступить на территорию, оккупированную не остывшими после схватки собаками.

Пашков пошел было к ним, но остановился около тяжелодышащего Дика. Тот открыл глаза и посмотрел на него, не поднимая головы.

— Сейчас. Сейчас мы тебе поможем, — проговорил он, кладя ладонь на огромную голову. Пальцы его вздрагивали, и он зарыл их в густую шерсть, как бы ища в ней тепла и спасения.

Со стороны вольера Лорда раздался возмущенный голос:

— Вот ведь сука! Как я теперь дрова буду колоть? И кто мне больничный оплатит? Дядя Пушкин?

Пашков оглянулся. Микитский сидел и щупал левое плечо.

— Не пойму чего-то. Навылет, что ли? Или застряла. Ведь это ж надо! За всю службу ни одной царапины, а тут на тебе! Никитыч! Где там у тебя водка была? Тащи ее сюда! Надо рану продезинфицировать.

— Изнутри, — буркнул Черных, запирающий Нику. — Все бы тебе пить. Чуть на тот свет не угодил — и сразу за стакан.

— А за что мне еще держаться-то? За твой корешок гнутый, что ли? Рану положено обмыть, и как анестезия тоже хорошо. Даже полезно. А то шок может случиться. Болевой.

— Рану промывать надо, а не обмывать, — сказал Пашков, возвращаясь от машины с бутылкой.

— А ты не учи меня. Не учи! Думаешь одним пузырьком отстреляться? Не выйдет! С тебя теперь ящик, не меньше.

К вольеру подошел Горохов в сопровождении одного из бойцов, который сразу занялся Микитским, успевшим свернуть пробку и сделать щедрый глоток.

— Откуда вы тут, Петр Евгеньевич? — спросил Пашков, удерживая за ошейник взволнованного Ангела.

— Да вот… Хотели Злоткина взять. Чуть-чуть вы нас опередили со своими собаками, — ответил Горохов, заглядывая в подполье. — А это что?

— Личные вещи.

— Интересно какие. Не за ними ли приходил Злоткин?

— Он требовал от меня денег.

— Вот и я про то же. Помогите-ка мне.

Взявшись за веревочные ручки вдвоем, они подняли наверх коробку.

— Тяжелая, — прокомментировал Горохов и посторонился, пропуская бойца, выносившего на руках Микитского. Тот цепко держал почти полную бутылку, и со стороны это напоминало карикатуру про алкоголика времен антиалкогольной кампании. Только красным был не нос, а простреленное плечо.

— Ну что? Давайте посмотрим. Это вообще-то ваше?

— Мое, — подтвердил Пашков.

Закурив неизвестно какую по счету сигарету, он смотрел, как капитан осторожно перерезает веревки перочинным ножиком, вспарывает слой липкой ленты и отгибает в стороны клапаны коробки. Сверху лежала газета, и Горшков, подняв ее за уголок, отложил в сторону. Под ней оказались темно-синие корешки книг с цифрами и одинаковой надписью на каждом «ЛЕНИН».

— Что это?

— Полное собрание сочинений.

— Зачем?

— Так… Дома хранить вроде ни к чему. Только место занимают. А тут… Пусть лежат. Выбрасывать жалко, а так, может, пригодится когда…

Горшков разогнулся, щелчком закрыл ножик и спросил:

— Скажите, там мы задержали микроавтобус с несколькими женщинами. Они говорят, что едут сюда, к вам. Зачем это?

— A-а. Это я пригласил своих коллег-писателей. Хотел, чтобы они посмотрели на этот санаторий. Может, чем и помогут.

— Понятно. Только почему женщины?

— Они по природе своей добрее мужчин. Милосерднее, если хотите. Пойду-ка их встречу. Вы не против?

Идя к воротам, Пашков думал, как ему теперь задобрить Черныха, в этот момент сидевшего на корточках рядом с умершим Диком.