Читать книгу "Горны Империи - Олег Верещагин"

Денис тишком выбрался из-за стола. И почти не удивился, когда увидел, что одновременно поднялась и Настя – и пошла – безошибочно – ему навстречу.

– Здравствуй, – тихонько сказала девчонка, вставая в двух шагах от Дениса. – Ты на меня все время смотришь. Приехал и смотришь.

– Я… да… Я… тебя приехал… с праздником, – Денис мучился от сосущего желания взять ее за руки, за пальцы, за самые кончики. И чудовищно краснел, снова тупо и дико благословляя ее страшную слепоту. – Я хотел… День Девочек… поздравить… – Он с ужасом осознал, что кошмарно, противоестественно, смешно косноязычен. И хотел бежать – бежать, бросив коня, бежать – и больше никогда, никогда, НИКОГДА сюда не возвращаться.

Мальчишке понадобилось, может быть, самое сильное за всю жизнь напряжение воли, чтобы остаться на месте. Он набрал в грудь воздуха и продолжал уже тверже, почти нормальным голосом:

– Я привез тебе подарок.

– Подарок? – Настя чуть откинула голову, словно была намного ниже ростом, чем Денис – и хотела его рассмотреть как следует. Брови девчонки чуть приподнялись. – Мне? Ты?

– Да, конечно, – Денис достал из поясной сумки плоский конверт. – Вот… У вас есть, на чем пленку прокрутить?

– Магнитофонную? – уточнила Настя. – Конечно. А что за подарок?

В ее голосе прозвучало любопытство – отчетливое, хотя и тщательно сдерживаемое.

– Это надо послушать, – уклонился от ответа Денис.

– Можно сейчас, – предложила Настя.

И, не дожидаясь ответа, повернулась и направилась к дому – уверенно, разве что немного медленней, чем обычно ходят другие. Денис огляделся – на них никто не смотрел, гулянка шумела.

И пошел следом…

…С магнитофоном незнакомой марки Настя тоже обращалась так, словно все видела. И конверт взяла не глядя, и кассету извлекла легко, и вставила ее точно, и кнопку нажала уверенно.

– А что там? – снова с типично девчоночьим любопытством спросила она. Денис, пристроившись на краю скамьи и осматриваясь – в небольшой и очень аккуратной даже для девчонки комнатке Насти он был впервые, – собирался уже было ответить… но тут из вынесенных динамиков послышался голос самого Дениса – только «овзросленный» техническим ухищрением. Денис полупел-полуговорил:

Не будет места ереси в моей земле

И не найдут отступники пощады.

Костер вам за безбожие наградой,

Безумцы, закосневшие во зле!

И снова его же голос, только другого тембра:

Сегодня, ваша милость, снова ведьма,

Проклятая язычница из леса,

Творила свое злое чародейство,

Посеяв ересь в христианских душах.

– Это ты! – засмеялась Настя удивленно, но тут же оборвала сама себя, чуть наклонившись к магнитофону – слушала, как Денис… или кто?.. сказал мрачно:

– Введите…

…Я раньше видел этот чистый взгляд

На фресках храма в светлый час служенья.

Развейся, колдовское наважденье!

В чем пред тобой, о, Боже, виноват?!

Дай сил, Господь, мне духом не упасть…

Ты тяжкое послал мне испытанье.

С лицом Мадонны – ведьма на закланье…

О, велика ты, чародейства власть!

Я обвиняю, женщина, тебя

В отступничестве, черном колдовстве

И наведеньи порчи в деревнях.

По воле Господа – свершится правосудье!

И – женский голос, красивый и взволнованный:

Уймись, моя безумная душа…

Не страх виной, что сердце гулко бьется.

Судьба-злодейка надо мной смеется,

И от себя теперь не убежать.

Оковы сердца крепче камня стен.

Взвилась костром в душе любовь слепая.

О боги! Лишь на вас я уповаю,

Не дайте сил разрушить этот плен!

Ты с ненавистью смотришь на меня,

И замерзает все под сталью взгляда.

Не тронь моей души! Прошу, не надо!

Уж лучше сгинуть в бешенстве огня.

– Оййй… – выдохнула Настя и подняла ладони к губам.

– Как ослепляет эта красота!

Ужели это – дьявола созданье?

Смертельный яд проник в мое сознанье,

Не исцелиться силою креста.

Зачем она молчит, не пряча глаз?

Зачем она не ищет оправданья?

Зачем я не хочу ее признанья?

Зачем мы повстречались лишь сейчас?

Молчишь! К чему молчание теперь?

Раскаянье облегчит твою душу.

Бог милосерден к грешникам заблудшим.

Безумная, покайся и поверь!

Готова ты сознаться в прегрешеньях?

Голоса взлетали по очереди… А Денис не слышал – он смотрел на Настю, как смотрит измученный жаждой человек на кружку с водой. У него еще мелькнула логичная и ироничная мысль: «Ну тебя и развезло…» – но тут же исчезла, соскользнула в темноту по краю золотистого силуэта девчонки…

– Я расскажу тебе, как пела ночь,

Как я кружилась в сумасшедшем танце,

И как хотелось плакать и смеяться,

Как беды от костра бежали прочь…

Как сила девяти заветных трав

От хвори и напасти помогала.

Так в мире было с самого начала,

А ты в своей жестокости – неправ…

О, если бы ты мог пойти со мной,

Сложив с себя обеты и оковы.

Оставь Христу его венец терновый!

Сумей пройти свободным путь земной.

– Остановись, безумная! Молчи!

Ты смертный приговор себе пророчишь!

– Ты посмотреть на мир вокруг не хочешь,

Распятая душа твоя кричит!

– Довольно! – истошный крик.

Святая Дева, укрепи мой дух,

Не дай поддаться дьявольским речам,

Дай силу усмирить огонь греховный…

Но небеса молчат, мольбам не внемля…

– На части душу рвет бессилья крик.

Мы над бездонной пропастью застыли.

О, как мы друг без друга раньше жили?

Продлись же, вечность, – хоть еще на миг!

– Оружием Господь избрал меня,

Благословляя на святое дело.

Когда огонь обнимет это тело,

Найду ли сил не погасить огня?..[33]

Песня закончилась, только лента шуршала. Настя протянула руку, выключила магнитофон. Стало совсем тихо, лишь со двора неслись звуки казачьей гулянки – но они были словно бы вдали.