Читать книгу "Молния [ = Покровитель ] - Дин Кунц"

Потрясенный, Клитман спрятался в длинной, узкой каменной впадине, невидимой женщине. Он прополз на животе до конца ложбины и, тяжело дыша, затаился. Когда наконец он немного приподнял голову, чтобы его глаза были на уровне земли, он увидел, что уже обошел "Бьюик" с севера и находится от него на расстоянии пятнадцати ярдов. Если он продвинется еще хотя бы на несколько ярдов, то окажется позади женщины, в отличном положении, чтобы срезать ее очередью.

* * *

Вопли стихли.

Догадавшись, что человек за ее спиной, на юге, на время притих, напуганный гибелью товарища, Лора опять передвинулась к левому переднему крылу - Еще две минутки, малыш. И все будет в порядке, - сказала она Крису.

Пригнувшись, она оглядела северный фланг. Пустыня там по-прежнему казалась необитаемой. Ветер стих, и даже перекати-поле застыли на месте.

Если их было только трое, вряд ли они оставили бы одного человека у "Тойоты", в то время как двое других пытались бы обойти ее с одной ч той же стороны. Если их трое, то наверняка те двое на южном фланге разделились бы и один начал бы обходить ее с севера. Это означало, что их четверо и даже, возможно, пятеро и что двое скрываются где-нибудь за камнями, песчаными наносами и сухим) кустарником к северо-западу от "Бьюика".

Но где?

19

Штефан поблагодарил премьер-министра и уже приготовился удаляться, когда Черчилль показал на книги на столе.

- Не забудьте их взять. Если вы их оставите, у меня будет большой соблазн заняться плагиатом!

- Это не в вашем характере, - ответил Штефан, - вы не способны списывать.

- Тут вы ошибаетесь. - Черчилль положил сигару в пепельницу и поднялся с кресла. - Если бы у меня сейчас были эти книги, уже написанные, я бы не удовлетворился публикацией их в нынешнем виде. Я бы наверняка решил, что кое-что следует подправить, и провел бы целые годы, копаясь в этих томах и переписывая только для того, чтобы потом обнаружить, что я лишил их тех самых вещей, которые в вашем будущем сделали их классикой.

Штефан рассмеялся.

- Я совершенно серьезен, - сказал Черчилль. - Вы говорили, что моя книга будет считаться одним из самых точных описаний событий. Мне этого достаточно. Я напишу ее, как я ухе ее написал, если так можно выразиться, и не буду ничего менять.

- Наверное, вы правы, - согласился Штефан.

Пока Штефан укладывал шесть томов в рюкзак, Черчилль стоял, заложив руки за спину и слегка покачиваясь.

- Мне бы хотелось спросить вас об очень многих вещах в том самом будущем, творцом которого я тоже являюсь. О вещах, которые представляют для меня куда больший интерес, чем успех или неуспех этих книг.

- Мне пора, сэр...

- Я понимаю, - сказал премьер-министр. - Я не стану вас задерживать. Но ответьте хотя бы на один мой вопрос. Я сгораю от любопытства. Ну, к примеру, что произойдет с Советским Союзом после войны?

Штефан задумался, закрывая рюкзак, но потом все-таки решился:

- Я очень сожалею, сэр, но должен сказать вам, что Советский Союз будет значительно сильнее Великобритании, равными ему будут только Соединенные Штаты.

Черчилль изумился впервые за все это время.

- Вы хотите сказать, что эта их ужасная система добьется экономических успехов и процветания?

- Нет-нет. Эта система приведет к экономическому краху, но одновременно создаст огромную военную мощь. Все советское общество подвергнется безжалостной милитаризации, а диссиденты будут уничтожены. Говорят, что их концентрационные лагеря могут соперничать с лагерями рейха.

Лицо премьер-министра оставалось непроницаемым, но глаза выражали беспокойство.

- Сейчас они наши союзники.

- Это верно. Возможно, что без них война против рейха окончилась бы поражением.

- О нет, мы бы победили, - уверенно произнес Черчилль, - только не так быстро. - Он вздохнул. - Говорят, что политика сводит вместе противоположности, но куда политике до военных союзов.

Штефан был готов отправиться в обратный путь.

Они обменялись рукопожатием.

- Ваш Институт будет превращен в щепки, обломки, пыль и пепел, - сказал премьер-министр. - Даю вам свое слово.

- Это все, что мне надо, - сказал Штефан.

Штефан засунул руку йод рубашку и три раза нажал на кнопку, включая связь с Воротами.

В то же мгновение он оказался в Берлине, в Институте. Он вышел из Ворот и направился к пульту программирования. Часы показывали, что на все путешествие в лондонское бомбоубежище он потратил ровно одиннадцать минут.

Плечо по-прежнему болело, хотя и не произошло дальнейшего ухудшения. Но постоянно пульсирующая боль утомила Штефана, и он немного посидел на стуле у пульта, отдыхая.

Затем, используя цифры, полученные на компьютере в 1989 году, он запрограммировал Ворота для своего предпоследнего скачка. На этот раз Ворота доставят его на пять дней вперед, в двадцать первое марта, в другое подземное бомбоубежище, но уже не в Лондоне, а в его собственном городе Берлине.

Когда все было готово, он без оружия вошел в туннель Ворот. На этот раз он не взял с собой рюкзак с шестью томами Черчилля.

Когда он миновал точку отправления, он почувствовал знакомую неприятную дрожь, которая накатывалась волнами и проникала до мозга костей.

Находящаяся глубоко под землей комната, куда попал Штефан, освещалась единственной лампой на столе, если не считать вспышек, которыми сопровождалось его прибытие. В этом странном свете он ясно увидел фигуру Гитлера.

20

Одна минута, всего одна минута.

Лора вместе с Крисом, скорчившись, прижались к "Бьюику". Не меняя положения, она сначала посмотрела в южном направлении, где, она знала, прячется один из противников; затем в северном, где, как она подозревала, прячутся другие.

Необычная тишина воцарилась в пустыне. Ни малейшего ветерка, никакого движения. С небес струилось столько света, что трудно было понять, где его больше, там, наверху, или на сухой, пропитанной солнцем земле; где-то вдали выцветшие небеса сливались с выцветшей землей, поглотив разделявшую их линию горизонта. И хотя температура не превышала восьмидесяти градусов, все предметы - кусты, камни, трава и сам песок пустыни - застыли, словно сплавившись в единый пейзаж.

Всего одна минута.

До возвращения Штефана из 1944-го оставалось не более минуты. Он им поможет, он вооружен "узи", и он ее хранитель. Хранитель. И хотя теперь она знала, кто он и откуда и что в нем нет ничего сверхъестественного, все равно в некоторых отношениях он был для нее всесильным волшебником, способным творить чудеса.

Никакого движения на юге.