Читать книгу "Молния [ = Покровитель ] - Дин Кунц"

В отличие от Джейсона и Тельмы, Лоры и Криса, Штефан не принадлежал к этому времени; судьба не предназначала его для этой эпохи; годы после окончания войн были для него будущим, в то время как эти же годы для остальных были прошлым; таким образом, Штефан помнил и то будущее, которое некогда было, и то, которое возникло на месте прежнего. Джейсон и Тельма, Лора и Крис не знали другой Вселенной, кроме той, где великие державы жили в мире друг с другом; где не было огромных, готовых к использованию ядерных арсеналов; где демократия царила повсюду, даже в России, мирной и процветающей.

Судьба стремится восстановить предопределенный ход событий. Но иногда, к счастью, ей это не удается.

* * *

Лора и Тельма сидели в креслах-качалках на веранде и следили, как их мужчины шли вдоль берега по пляжу, пока не исчезли из виду.

- Ты счастлива с ним, Шейн?

- Он грустный человек.

- Но очень хороший.

- Он никогда не заменит Дании.

- Но Данни не вернуть.

Лора кивнула. Они продолжали качаться в качалках.

- Он говорит, что я сделала из него нового человека.

- Как папа Карло сделал Буратино.

Наконец Лора сказала:

- Я его люблю.

- Я знаю, - ответила Тельма.

- Я никогда не думала, что я опять... смогу таким образом полюбить мужчину.

- Каким это образом, Шейн? Ты имеешь в виду какую-нибудь новую замысловатую позицию? Очнись, Шейн, ты приближаешься к среднему возрасту, еще немного, и тебе стукнет сорок. Не пора ли образумиться и позабыть о разврате?

- Ты неисправима.

- Верно. Но я стараюсь исправиться.

- А ты как, Тельма? Ты счастлива?

Тельма похлопала себя по большому животу.

Она была на восьмом месяце беременности.

- Я же тебе говорила, что это может быть двойня.

- Да, говорила.

- Двойняшки, - благоговейно повторила Тельма. - Представляешь, как бы обрадовалась Рут.

"Судьба стремится восстановить предопределенный ход событий, - подумала Лора. - И иногда, к счастью, ей это удается".

Они некоторое время сидели в согласном молчании, вдыхая чистый морской воздух, слушая, как ветер шумит в соснах и кипарисах Монтеррея.

Немного погодя Тельма спросила:

- Ты помнишь тот день, когда я приехала к тебе в горы, а ты упражнялась в стрельбе на заднем дворе?

- Помню.

- Когда ты что было мочи палила по мишеням. Ощерившись, угрожая всем и каждому, кто посмеет тебя потревожить, рассовав повсюду револьверы. Тогда ты мне сказала, что всю жизнь терпела и покорялась судьбе, а теперь этому пришел конец; что ты будешь бороться за свое счастье. Ну и злющая ты была в тот день, Шейн, ожесточенная.

- Это правда.

- Я знаю, что ты по-прежнему умеешь терпеть. И я знаю, что ты по-прежнему можешь за себя постоять. Мир по-прежнему полон смерти и горя. И несмотря на это, в тебе нет больше ожесточенности.

- Это так.

- Почему? Открой секрет.

- Дело в том, что я узнала еще одну, третью истину. В детстве я научилась терпеть. После гибели Данни я научилась бороться. Я по-прежнему стоик и борец, но теперь я также научилась принимать судьбу. Судьба, она есть.

- Звучит как восточная мистическая трансцендентальная чепуха. Судьба, она есть. Господи! Сейчас ты пригласишь меня пропеть мантру, а затем созерцать пупок.

- Куда тебе, Тельма, с двойняшками в животе, - заметила Лора, - ты и пупка-то не увидишь.

- Нет, увижу, только для этого мне нужно зеркало.

Лора рассмеялась.

- Я люблю тебя, Тельма.

- Я тоже люблю тебя, сестренка.

Они молча раскачивались в качалках.

Внизу на пляже начался прилив.