Читать книгу "Клей - Анна Веди"

– Согласен. Человек с детства привыкает к чувству вины и без него не может жить спокойно. Оно, как наркотик, ужасная привычка, – подтверждает Оливер.

– Так тут почти все с этим чувством, – иронично замечает София. – Да большинство людей. Почти всех наказывали в детстве, и все что-то совершали.

– Меня никогда никто не наказывал, – подаёт голос рыжий. – Но я очень часто чувствовал себя виноватым, потому как понимал, что накосячил. Я любил устраивать подлянки одноклассникам. Так, незаметно, никто и не знал, что это я, и мне всегда всё сходило с рук. Но у меня никакого чувства вины. И у меня было отличное детство, и все эти ваши предположения – пустой бред.

Мария несколько раз шевельнувшись, издаёт звук, похожий на глубокий выдох, и снова замирает. Макс дотягивается до её шеи, чтобы проверить пульс.

– Она умерла. Теперь уже точно, – констатирует он. – Хорошо, одним инвалидом меньше.

– И тебе пора на тот свет, – агрессивно рычит рыжий, который уже на пол-лица погрузился в грудь Марии, и ему даже рот открывать становится всё труднее и труднее.

– Это ты сейчас сдохнешь, урод, – отвечает Макс.

Он протягивает руку из-за спины Марии и тянется к горлу рыжего. Хватает его и душит. Рыжий пытается оторвать руки Макса от своего горла, но у последнего мёртвая хватка, и рыжий начинает сопеть и хрипеть. Мигель решает помочь другу по несчастью и тоже пытается нейтрализовать Макса.

София, пользуясь моментом, усиленно размышляет над чувством вины и чувством недоверия, которые, возможно, явились причиной её склейки с рыжим. Она смотрит на свою и руку, и ей кажется, что область уменьшается, и уже осталось чуть-чуть. От тела Марии ей удаётся отстраниться, не прилипнув. Оливер контролирует ситуацию, по возможности оберегает Софию, но старается не влипнуть в эту кашу. Роботоны ползают и подбирают ошмётки плоти, кровь. Лицо рыжего распухло и сместилось в грудь Марии. Мигель спиной поглощает мёртвую руку Марии, а Макс, приклеенный кистью к её бедру, своим бедром приклеивается к рыжему через дыру в штанине. Макс не помнит, когда порвал одежду. Наверное, это всё Оливер. Все пошло кувырком из-за этого Оливера! Чёрт бы его побрал! Аааааааа!..

Начинается жуткая трансформация и мутация, которую София и Оливер наблюдают с ужасом. Девушка пытается периодически отключаться от происходящего, чтобы сконцентрироваться на своих чувствах и наблюдать за своей рукой. Радует, что она не мутирует, а остаётся на прежнем уровне, может, даже немного отклеивается. Но София заставляет себя не поддаваться иллюзии и самообману, а хладнокровно наблюдать, оценивать.

Тем временем Гамерман находит дверь, а вскоре и код доступа. Взломать получается не с первого раза, но учитывая его опыт и настойчивость в достижении результата, в конце концов ему удаётся достичь успеха. Они действуют в темноте, Ангелина выключила сверкающий режим костюма, и теперь лишь сеть освещает им пространство.

Наконец дверь открывается и их обдаёт удушливой волной и смрадом. Ангелина от неожиданности кашляет и чихает. Оливер оборачивается на открытую дверь и видит два входящих силуэта, которые светят на них экраном. Кто это, он не видит, но уже догадывается, что один из силуэтов принадлежит Ангелине. От увиденного Гамерман и девушка замирают на пороге. Перед ними горстка людей, превратившихся в комок мяса, одна девушка чуть обособлена и один мужчина в стороне. Ангелина узнаёт в нём Оливера и издаёт невольный возглас.

– Оливер, ну, наконец-то! Хорошо, что ты жив и, кажется, цел. Но что здесь произошло и происходит до сих пор? Что это за вакханалия?

– Привет, дорогая, – Оливер направляется к ней.

Они подбегают друг к другу и обнимаются. Оливер тут же спохватывается и возвращается к Софии. Ангелина подходит ближе. Доброжелательно смотрит на девушку. Она уже догадалась, что это и есть подруга её брата. Гамерман освещает пространство и разглядывает место побоища. Шесть голодных и озверевших глаз смотрят на вошедших, и если бы не мёртвое тело Марии, удерживающее их на себе, они бы набросились на свежее мясо.

– О, кому-то повезло, – зло рычит Макс и хватает Софию за ногу.

София теряет равновесие и падает, увлекаемая в клубок тел. К ней подбегают Гамерман, Ангелина и Оливер. Последний поднимает её и тащит на себя, пока та не успела приклеиться. Гамерман достаёт свой лазер. Ангелина вопросительно смотрит на него, она не понимает намерений. Зато рыжий сразу догадывается, что с ним собираются сделать, но, приклеенный со всех сторон, ничем не может помешать. Оливер тянет Софию от рыжего, а Гамерман включает лазер и проводит лучом по спине китайца, отделяя руку девушки. София спасена, а рыжий теряет сознание от боли.

Спасатели и спасенные быстро отходят на безопасное расстояние от склеенных тел, которые всё больше превращаются в одно целое. Оливер обнимает Софию, а та плачет от облегчения. Потом вдруг отстраняется от него.

– Не надо, – она смотрит на него широко раскрытыми глазами. – Приклеишься ко мне снова.

– Думаю, что к тебе уже не приклеюсь. Мы прожили нашу общую эмоцию, – отвечает он, улыбаясь. – Тебе надо опасаться других. И прожить до конца непрожитое, прожевать, как мясо. Видишь, как получается жевать мясо у Мигеля, рыжего и Макса? Они это делают буквально, но до этого доводить не надо. Да ты уже сама это поняла.

Оливер гладит Софию по голове. Она ещё всхлипывает.

– Ты молодец. Всё позади. Теперь всё будет хорошо.

– Как вы это выдержали, не представляю, – говорит потрясённая Ангелина.

Макс пытается ползти, но тела не дают ему продвинуться. Он умоляюще смотрит на Оливера.

– Отсоедините меня от этих людоедов, – просит он и издаёт пронзительный вопль, так как Мигель ухватил его за плечо, оказавшееся как раз рядом.

Ангелина и Гамерман с ужасом наблюдают эту картину, и трейдер уже собирается исполнить просьбу, но Оливер останавливает его.

– Не надо ему помогать. Он задумал этот жестокий эксперимент, в котором погибли люди, а оставшиеся в живых превратились в зверей. Пусть теперь сам выберется из своей каши.

– А что мы с ними сделаем? Оставим здесь и уйдём? – интересуется Ангелина.

– Можно подождать и понаблюдать, как они едят друг друга, пока сами не умрут, – ехидно отвечает Оливер. – Хотя нет смысла ждать. Исход уже ясен. Как бы ни было жаль некоторых людей, они сами себя загоняют в дерьмо, из которого не могут выбраться, и хуже всего, они этого не понимают, не хотят понимать.

– Нет! Я всё понял, я осознал! – кричит Макс, мгновенно среагировавший на укус Мигеля, локтем вырубив его. – Я всё понял. Это была моя ошибка. Я понял её. Я хотел, как лучше для людей.

– Я ему не верю, – говорит София. – Он в детстве любил отрывать крылышки у прилипших мух. Он прирождённый садист и извращенец.

«Как-то я тоже оторвал крылышки у стрекозы, хотел посмотреть, как она полетит, – проносится в голове у Гамермана. – Она не полетела. Больше я не отрывал». Озвучивать свои мысли хитрый еврей не стал.