Читать книгу "Аспект-Император. Книга 2. Воин Доброй Удачи - Р. Скотт Бэккер"

Но сейчас даже этот исполненный горечи фарисей испарился…

Сорвил проснулся с тяжелой головой, в которой путались обрывки воспоминаний прошлой ночи. Последние безумные моменты, проведенные с Эскелесом в самом центре ада, лицо Сервы, зависшей над землей, окрашенное светом и тенями, изрыгающее невнятные проклятия…

Темное, славное лицо Цоронги, улыбающегося затравленной улыбкой.

– Ты получил удар по голове, конник. Хорошо, что у тебя в голове больше черепа, чем мозгов!

Выбеленная картина, обрамлявшая наследного принца матовым сиянием. Сорвил поднял руку, словно хотел наметить собственный образ, и попытался сказать какие-то фальшивые слова, но у него перехватило дыхание. Все тело покалывало от утрат предыдущих недель. Он чувствовал себя бурдюком для вина, из которого выжали все до густого осадка на дне…

Тревога резко поставила его на ноги…

Полчище. Великий Поход. Эскелес.

– Хо! – выкрикнул Цоронга, чуть не опрокинувшись назад с табуретки.

Сорвил обвел взглядом душные стенки своей палатки, оцепенело уставился на тех, кто еще спал. Поверхность картины, пылающей жаром. Откидная дверь колыхалась на ветру, и в просвете показывалась спекшаяся земля. Порспериан свернулся в углу у порога с жалким и опасливым видом.

– Твой раб… – сказал Цоронга с потемневшим взглядом. – Боюсь, что придется выбить из него правду.

Сорвил попытался сфокусировать глаза на своем друге, и они чуть не вылезли из орбит от напряжения. Какое-то зловоние висело в воздухе, запах, который он слишком долго вдыхал, пытаясь определить, что же это.

– И? – только и удалось ему выдавить из себя.

– Этот негодяй страшится сил более могущественных, чем у меня.

Молодой король Сакарпа потер глаза и лицо, опустил руки, чтобы рассмотреть кровь, въевшуюся в линии на ладонях.

– А остальные? – резко спросил он. – Что случилось с остальными?

Этот вопрос убил в его друге всякие остатки веселости. Цоронга рассказал, как он с остальными продолжал изо всех сил скакать к генералу Каютасу, как предательская земля и усталость косила их одного за другим. Капитан Харнилас упал одним из первых. Похоже, у него случился разрыв сердца, после чего его пони перешел на рысь. Что случилось с Цинем, Цоронга так и не узнал. Только ему, тинуриту, и еще четверым удалось обогнать Рабский легион, но лишь затем, чтобы на них напали шранки – те самые, из Полчища.

– Это случилось, когда длиннобородые спасли нас… – произнес он, запинаясь и сам не веря своим словам. – Рыцари-заудуниане. По-моему, они были агмундрцами.

После этого наступило молчание, и Сорвил оглядел друга. На Цоронге уже не было ни алой туники, ни золотистых лат кидрухильского офицера. Он надел облачение родного Сорвилу Зеума: боевой пояс, который стягивал килт из шкуры ягуара, и парик со множеством промасленных завитков, – символ неизвестно чего. Ткань и платье казались до абсурдного чистыми и неношеными, совершенно не вязавшиеся с побитым, изможденным и немытым телом, на которое они были надеты.

– А те, что отстали? – спросил Сорвил. – Что с Оботегвой?

– Понятия не имею… Но, может, это и к лучшему.

Молодой король хотел спросить, что он имеет в виду, но важнее ему показалось не обращать внимания на слезы своего друга.

– Наследников больше нет, Сорвил. Мы все мертвы.

Оба помолчали, размышляя. Растяжки палатки жалобно пели на крепком ветру. Шум в лагере стихал и усиливался с его пульсом, словно небо было стеклом, в котором звуки мира то расплываются, то становятся четкими.

– А Эскелес? – спросил Сорвил, понимая, что всего лишь предполагает, что его наставник выжил. – Что с ним?

Цоронга нахмурился:

– Он же толстяк в голодные времена.

– Что?

– Зеумская поговорка… Означает, что люди вроде него никогда не пропадут.

Сорвил поджал губу, вздрогнув от внезапной боли, пронзившей его.

– Даже когда им следует.

Цоронга потупил взор, словно сожалея о резких словах, а потом с беспомощной улыбкой поднял глаза.

– Зеумские поговорки отличаются резкостью, – сказал он. – Мы всегда отдавали предпочтение мудрости, а не громким словам.

Сорвил фыркнул и широко улыбнулся, но тут же понял, что запутался в собственных противоречивых обвинениях. Столько погибших… Друзья. Товарищи по оружию. Ему претило испытывать радость, забыв об удовольствии и облегчении. Не одну неделю они стремились вместе к победе, одолевая расстояния и собственные слабости, чтобы выполнить смертельную миссию. Они сомневались и боялись. Но крепились. Они победили – и, несмотря на горькие потери, этот факт кричал о себе с ненормальным торжеством.

Наследники погибли в славе… бессмертной славе. Что это была бы за жизнь, проведенная в пререканиях и распутстве, жизнь, подобная смерти?

Цоронга не разделял его праздничных настроений.

– Те, кто упали… – осторожно начал он, как обычно делают друзья, надеясь утешить. – Одни из немногих счастливцев, Цоронга… Правда.

Но, еще не договорив, молодой король понял, что его предположение неверно. Наследный принц горевал не о павших, а о собственном спасении… или его способе.

– Есть еще одна… поговорка, – сказал Цоронга с несвойственным ему сомнением. – Еще одна поговорка, которую тебе нужно узнать.

– Да?

Наследный принц посмотрел прямо в глаза.

– Мужество отбрасывает самую длинную тень.

Сорвил кивнул.

– И что это значит?

Цоронга бросил на него нетерпеливый взгляд с видом человека, который пытается сделать неловкое признание.

– Мы, зеумцы, люди дела, – тяжело вздохнул Цоронга. – Мы живем, почитая память покойных отцов мудростью в суде, отвагой на поле…

– Черный вход в царствие небесное, – перебил Сорвил, вспомнив, как друг объяснял ему основы зеумской религии, заключающиеся в духовном воздействии в мелочах. – Помню.

– Да… Точно. Сказанное означает, что мужество одного человека – это позор для другого…

Он поджал полные губы.

– А ты, конник… Что ты сделал…

Ночь, темнота, смятение чувств и неясных образов вновь обрушились на Сорвила. Он вспомнил, что выкрикнул другу в тот момент, когда Эскелес рухнул на землю…

– Хочешь сказать, что я опозорил тебя?

Суровая улыбка.

– В глазах моих предков… без сомнения.

Сорвил, не веря, замотал головой.

– Я прошу прощения… Может, если повезет, тебя тайком пронесут к черному входу.

Наследный принц нахмурился.

– То, что ты делал, было каким-то чудом, – сказал он, вконец расстроившись. – Я видел тебя, конник. Я знаю, что ты обращался ко мне… И все-таки поскакал дальше.