Читать книгу "Скверна - Сергей Малицкий"

Но через два дня одна из машин врага взметнула к небу кедровое жало, и тяжелый камень, пролетев над стеной, упал на стоящий за ней дом, проломил крышу и, кажется, пронзил его до самого фундамента. Почти сразу же взлетел камень от следующей машины, но не долетел до стены, разбился о склон. Зато следующие три устройства взметнули рычаги почти одновременно, и все их снаряды попали в стену. Аэсу пришлось схватиться за камень, казалось, что вся стена задрожала от ударов. А один из камней снес сразу два зубца за воротами.

– Усилить ворота! – закричал Аэс. – Дозорных на стену! Предупреждать о камнях! Без толку не бродить у стены! И катапульты! Катапульты не упускайте!

Малые машины, что стояли под щитами ближе к стене, тоже продолжили обстрел Тимора. Их наряды радостными воплями отмечали каждое попадание в стену.

– Дней пять, и они разнесут стену в щебень! – забежал на стену Соллерс.

– Нужно продержаться две недели, – отрезал Аэс и прищурился, глядя на дядю. – Послушай, твоя катапульта с трудом добивает до этих устройств, стрела летит на излете, никому не причиняет вреда. Да и меткости так не добьешься. Но большая стрела слишком тяжела! Слишком! Пусть Нитенс попробует метать дротики. Пусть поколдуют твои умельцы, прилепят оперение, что ли, но мне нужно, чтобы смельчаки, которые заряжают эти штуки, нос боялись бы из-за них показать!

К тому времени когда на верхней площадке замка заработали две чуть уменьшенные копии метательных машин северян, прошла неделя. Стену Тимора уже покрывали трещины. Большой помощи от новых машин защитники Тимора не получили. Камням из замка приходилось лететь лишнюю четверть лиги. Они не угрожали собственным стрелкам, но за стеной смогли проредить только малые катапульты врага. Зато враг уже не только крушил городскую стену. Камни, а то и сосуды со смолой летели и в город. На третий день обстрела начался пожар, и Аэс, чтобы сберечь людей, приказал не тушить пожары. Большая часть войска была отведена в долину. Над городом стоял дым. Враг даже забыл о приготовленном таране. Теперь он был не нужен. До прорыва оставалось несколько дней. Сначала катапульта Нитенса и в самом деле проредила наряды больших машин, но вскоре один из камней размолотил ее вместе с мастерами в щепу. Принца Обстинара спасли, но ноги его были переломаны, и для него эта война закончилась. И совсем скоро она могла закончиться для всех прочих. Две сотни каменщиков день и ночь латали стену, порой гибли от стрел врага. Сотня кузнецов пыталась удержать ворота, но что они могли сделать, если едва держались привратные башни?

– Иначе надо строить стены, иначе, – пошатываясь от бессонных ночей, бормотал Аэс, когда на стену выбрался ссохшийся и измученный мастер шутих. – Ну что там у тебя? Я уж думал, не дождусь.

– Три шутихи удалось слепить, – хрипло сказал мастер. – И еще полсотни горшков с сухим пламенем. Если твои мастера катапульт будут аккуратны, можно поджигать паклю и метать их. Но больше сухого пламени нет. Выгреб все. Давайте!

Три десятка таких же старых и скрученных тиморцев, как сам мастер шутих, вытащили на стену длинную жестяную трубу и деревянные козлы. Вслед за ней на стене оказались и еще три трубы – чуть у€же, размером с полтора локтя.

– Это все? – удивился Аэс и поднял глаза на замок. День и ночь на его стенах стояла королева Армилла. Смотрела на горящий город, на трупы защитников, которых оттаскивали за вторую стену, поднимая на веревках. Смотрела на грязную лужу, что копилась за второй стеной. Наверное, она плакала. Но кто это мог видеть снизу?

– Пока все, – закашлялся мастер. – Но сразу хочу сказать, эта большая труба не полетит. Она вроде прицела. И я сорвал голос, прежде чем объяснил кузнецам, что она должна быть гладкой! И все равно пришлось смазать ее маслом. Но первый снаряд пойдет на пристрелку. Если я не попаду, куда лучше не промазать, за машины или до них?

– Лучше дальше, – предложил Аэс и посмотрел на Соллерса. – Тебе не кажется, что среди северян есть кто-то, кто не упустит ничего из того, что придумаем мы?

– Главное, что среди них нет магов, – заметил Соллерс, который и сам был ранен, и потерял на стене уже четверть из своей тысячи, хотя не отбил еще ни одной атаки врукопашную. – А что касается умников… Надо перебить всех, и нечего будет беспокоиться.

– Вот и посмотрим, – кивнул Аэс.

Старик тем временем поставил козлы, заставил помощников водрузить на них трубу, долго смотрел через нее на врага, заставляя то двигать козлы, то поднимать их, подкладывая чурбаки, потом осторожно взял один из снарядов, подозвал помощников и вставил его в основание трубы.

– Отойдите, Ваше Высочество, – обратился он к Аэсу. – Хотя бы шагов на пятьдесят. Я собрал своих друзей стариков, чтобы никто не жалел о них, но вы еще нужны этому городу. Эта очень опасное устройство, хотя магии в нем нет ни на грош. Лучше смотреть издалека.

И он поднял над головой факел на длинной рукояти.

После того как огонь был поднесен к концу трубы, раздалось шипение, затем оттуда ударил сноп огня, а через секунду с противоположного конца трубы вылетел снаряд, напоминающий каменную ступу с бьющим из нее пламенем, и полетел к северянам. Он упал за сто шагов за линией машин и с ужасным треском лопнул, окатив пламенем и превратив в факелы не менее сотни врагов. Еще столько же попадали от страха.

– Сейчас-сейчас! – бодро закричал старик и снова припал к трубе. – А ну-ка, мальчики! Но не подходите пока, не подходите, Ваше Высочество! Эти кузнецы ничего мне не обещали!

Второй снаряд снес одну из пяти машин и обдал пламенем две соседних. Под стенами Тимора воцарилась гнетущая тишина. Только вопли умирающих прорезали ее.

– Сейчас-сейчас! – продолжал кричать старик, но это было последнее, что он сказал. Третий снаряд разорвался в трубе. Разорвался с таким грохотом, что и Аэс, и Соллерс решили, будто лишились слуха. Вся артель стариков обратилась в пылающие факелы, разлетевшиеся в разные стороны, а на стене образовалась выбоина глубиной в два локтя. Не сговариваясь, жмурясь от вспышки и ощупывая обожженные лица, Аэс и Соллерс обернулись на верхнюю стену. Она пока стояла.

– Сражаться, – прохрипел Аэс. – Больше нам ничего не остается.

И они продолжали сражаться, но помощи им ждать было неоткуда. Несмотря на то что странные бои то и дело вспыхивали в тылу северян, а однажды с утра тиморцы обнаружили, что из четырех оставшихся машин, одна была сожжена ночью, стена рушилась, город догорал, воины гибли. В конце концов Тимор лишился всех своих катапульт и половины лучников. Стена уже напомнила изгрызенный ломоть хлеба и грозила упасть целиком. Но еще до того рухнули ворота. Они упали вместе с одной из привратных башен в конце первой недели осени. И вся масса северян, которых все еще было не менее семидесяти тысяч, бросилась на штурм против трех тысяч отборных воинов, которых Аэс и Соллерс оставили в городе. Две тысячи мечников сражались на улицах обреченного города, расходясь к замку и к Медвежьей горе, заманивая северян в ловушку, поднимаясь к подъемному мосту и верхней, укрепленной улице под стеной, превращенной за две недели в крохотную крепость. Еще тысяча воинов-лучников скрывалась в крепостных ходах полурухнувшей стены. Сражение длилось почти час. И когда рядом с Аэсом из той тысячи, что уходила к замку, осталось две сотни воинов, когда их ноги уже скользили по мокрому от крови подъемному мосту, с башен прозвучал сигнал тиморского рога. Это значило, что почти все войско северян вошло в город. И в тот же миг мост медленно пошел вверх, а ворота верхней стены упали, и стремительный поток воды начал наполнять город, обрушивая здания и смешивая с грязью, камнем и деревом тысячи и тысячи только что упивавшихся победой воинов. Вышедшие на стену лучники расстреливали тех, кто пытался спастись. Такие же лучники появились и на верхней стене, и на башнях замка, а потом, когда вода стала уходить, обнажая тысячи и тысячи трупов, к воротам, уничтожая пытавшихся вырваться из ловушки врагов, подошел полуторатысячный отряд испытанных воинов, среди которых утомленные, едва стоявшие на ногах Аэс и Соллерс увидели Лауруса, Йора и двоих сыновей Армиллы – Валпеса и Лупуса.