Читать книгу "Гимназистка. Клановые игры - Бронислава Вонсович"

Глава 40

Чуть только я перестала чувствовать скованность, рванула от Волкова так, что увидь меня наша классная дама, Антонина Юлиевна, непременно разразилась бы лекцией о недопустимом для гимназистки поведении. Но я сейчас о такой ерунде если и подумала, то лишь мельком, понадеявшись никого из гимназии не встретить. Более того, завернув за угол, сразу набросила на себя отвод глаз. Всё равно уже Волков полон подозрениями, одним больше, одним меньше…

В себя я пришла возле дома Шитова. Странно, что я побежала именно сюда. Наверное, просто стремилась убраться подальше и даже не думала, куда бегу: дом Владимира Викентьевича в противоположной стороне, а это ближайший из знакомых. На сегодня мы о занятиях не договаривались, но появился огромный соблазн зайти. Не просить о занятии, нет: чувствовала я себя так, что вряд ли создам что-то путное, а если что и создам, под угрозой окажутся не только обитатели дома, но и сам дом. А вот от разговоров дома не рассыпаются.

Отвод глаз я сняла уже в подъезде, почувствовала себя без него почти голой и поторопилась подняться, всё время опасаясь, что вот-вот внизу стукнет дверь и меня догонит Волков. Но Волков не догнал, а дверь, если и стукнула, то только квартирная, после того как горничная впустила меня и отправилась узнавать, примет ли хозяин.

Хозяин великодушно согласился, хотя в его планах визитёров сегодня не было, поскольку в кабинете явственно попахивало коньяком. Настолько явственно, что мне даже стало интересно, сколько было выпито до моего прихода.

— Елизавета Дмитриевна, разве мы на сегодня договаривались? — излишне чётко выговаривая слова, спросил Шитов.

— Нет, Константин Филиппович. Мне очень неудобно, что пришлось вас побеспокоить, но у меня возник неотложный вопрос.

— Ничего страшного. Всё равно у меня нет срочных дел, а настроение ужасающе дурное. Садитесь. — Он широко махнул, указывая на стул. Так широко, что я понадеялась, что плетений он никаких не будет использовать, а то эта квартира пострадает и без моего участия. — Рассказывайте.

Я хотела спросить про обучение на целителя, но вместо этого внезапно выложила про Волкова, без уточнения, что тому от меня требовалось, но с указанием, что он использовал ментальное давление, которое удалось сбить.

— Эка его припекло, — неодобрительно сказал Шитов. — И ведь понимает, что если Рысьина пожалуется, то одним выговором не отделается. Впрочем, — он встряхнул головой, словно отбрасывая некстати появившуюся мысль., - жаловаться она не будет, и он это тоже понимает.

— Почему?

— У вас есть свидетели?

Я отрицательно покрутила головой, огорчённо подумав, и почему я не заорала на всю улицу. Глядишь, и свидетели бы появились, и Волкова бы приструнили, и убегать бы не пришлось.

— Я так и думал. Поэтому при разбирательстве будет ваше слово против его. Его слово весит больше. Как-никак, он признанный клановый наследник, а ваш статус довольно-таки неопределённый.

— То есть вы предлагаете ничего не рассказывать Фаине Алексеевне?

Он вытаращился на меня, словно увидел впервые, и энергично затряс головой. Настолько хаотично затряс, что было совершенно непонятно, одобряет или нет мои слова, пока он не заговорил:

— Помилуйте, Елизавета Дмитриевна, когда я такое предлагал? Это вам решать, говорить или нет. Я же только предполагаю, чем закончится разбирательство, буде княгиня его инициирует. — Он выдвинул ящик стола, грустно в него посмотрел и вновь задвинул. Наверное, там стояло средство от дурного настроения и только я мешала предаться Шитову утешениям. — Но она не инициирует, а если вы промолчите, то и охрану от клана не даст.

Охрана от клана — это серьёзный довод в пользу того, чтобы промолчать. В конце концов, не бесконечный же отпуск у Волкова? Должен же он наконец отбыть по месту службы, и без того уже подзадержался в Ильинске.

Шитов всё же не выдержал, вытащил фляжку, сделал глоток и блаженно прижмурился.

— Укрепляющее зелье, — прояснил он, хотя я даже не спрашивала. — Так что, говорите, Волков от вас хотел?

— Я не говорила, — насторожилась я. — Признаться, Константин Филиппович, я сама никак не могу взять в толк, что ему нужно.

— Рысьина ему от ворот поворот дала, слышал, — кивнул своим мыслям Шитов, страдальчески посмотрел на фляжку и всё-таки опустил её в ящик. — Неужто серьёзно решил остепениться?

— А что, Волков обычно не слишком серьёзен в отношениях?

Интерес был не праздный. Вдруг удастся найти компромат на Волкова? Это помогло бы нам быстрее прийти к взаимопониманию. Разумеется, в том виде, который подходил для меня.

— Волков-то? Хо-хо, — оживился Шитов, но тут же вспомнил, с кем говорит, и продолжил не столь радостно: — Впрочем, Елизавета Дмитриевна, сплетни я вам пересказывать не стану, скажу одно: держитесь от него подальше. Это мой вас совет. Он вам помог?

Это была совсем не та помощь, на которую я рассчитывала, придя сюда. Информацию для размышления Шитов дал, конечно, но её было слишком мало. Так, на один укус, и тот — котёнковый.

— Вы мне поможете, если расскажете, как поступить учиться в обход клана.

— О как, — хмыкнул Шитов. — Не хочет Рысьина терять над вами контроль? Не хочет, — повторил он уже утвердительно, не дождавшись моего ответа. — А ведь направление я вам могу и сам выписать. Где-то у меня были бланки.

Он начал активно выдвигать ящики, но первой ему опять попалась фляжка. С укрепляющей настойкой, разумеется. А то, что запах коньяка усилился — это были лишь обонятельные галлюцинации. Но бланк тоже нашёлся. Пожелтевший, немного мятый и с надорванным краем.

— Как вас записывать? — деловито спросил Шитов. — Рысьиной? Или по старой фамилии?

— А можно? — удивилась я. — Ведь у меня же есть второй облик?

— Так называемая звериная фамилия — честь, а не обязанность, — чуть снисходительно пояснил Шитов. — Наоборот было бы нельзя. То есть если бы вы взяли такую фамилию, не будучи оборотнем, отделались бы в лучшем случае штрафом. Так как?

Я сразу вспомнила, что у меня есть какие-то документы именно на фамилию Седых. И всё же…

— Не будет ли это подозрительно?

— Что? — не понял Шитов.

— То, что я отказываюсь от звериной фамилии.

— Обычное дело, когда хотят учиться инкогнито, — пояснил он. — Более того, большинство тех, с кем вы будете обучаться, даже не заподозрят, что вы оборотень.

Это я уже знала из учебников Юрия. Аурное зрение было одним из самых сложных разделов и мало кому доступных. Зато по ауре можно было рассказать о её владельце почти всё. Но зрение при этом надо было настраивать определённым образом, о чём в учебнике говорилось довольно невнятно. У меня было подозрение, что тогда, когда я видела красное свечение Волкова, я видела именно его ауру. Но пока это были всего лишь ничем не подтверждённые подозрения, тем более что после того случая я никого более светящимся не видела. Да и Волков как-то тоже обходился без дополнительной подсветки, во всяком случае — в моём присутствии. А зря, было бы чрезвычайно удобно, особенно в темноте. А если ему ещё и сирену пристроить, было бы вообще прекрасно…