Читать книгу "Драконий берег - Карина Демина"

За это ее и уволили.

Или это предыдущую? Зои пришлось обрить. Матушка ее, конечно, прикупила дюжину париков, потому что без них совсем уж неприлично. Хотя вот не понимаю, перед кем она собралась приличия соблюдать? Нику все равно, кажется, в парике Зои или нет. Ей самой тем паче.

— Сегодня у нее случился приступ.

— Когда?

— Утром. Элис сказала… часов около десяти.

Это, выходит, когда и у Томаса?

— Сильные судороги. Но потом она пыталась что-то сказать.

Элис — это сиделка. Она была немолода, некрасива, молчалива и исполнительна. Она любила горький чай и, если с кем-то кроме Ника разговаривала, то с ма Спок, с которой обменивалась рецептами. Элис мне нравилась. Именно молчаливостью и способностью следовать установленному распорядку, несмотря на возмущение миссис Фильчер.

— Элис дала ей лекарство.

— Ты против?

— Я разговаривал с этим магом.

Ник поправил одеяло и дернул шнур, вызывая ночную сиделку.

— С одной стороны противосудорожные препараты блокируют судороги.

Что логично.

— С другой, они по сути лишают организм возможности ответить на раздражитель. Тем более те, которые прописали Зои.

— Он маг, а не медик.

— Он хочет взглянуть на нее.

— А ты?

— Я не буду против. Я показывал ее целителям.

Но поскольку Зои до сих пор лежит, целители оказались бессильны.

— Этот маг другой, — Ник раскланялся с сиделкой. Не Элис, новенькая, во всяком случае я ее прежде не видела. Рыженькая. Кучерявенькая. Симпатичная. И Ник ей нравится, что не удивительно, он всем нравится. Только сам он этого интереса не замечает.

— Чем другой?

Я магов прежде не встречала, хотя Ник и предлагал отвести Дерри к целителю, но тот лишь отмахнулся. На четвертой стадии целители бессильны, и потому не любят связываться с онкологией.

— Не знаю. Пока не понял. Просто другой. Я… его воспринимаю иначе.

Понятно, что ничего не понятно.

— Выйдем? Мне здесь тесно. Как-то вот… я буду рад, если он посмотрит Зои. Вдруг увидит что-то…

Что пропустил десяток профессоров и два — целителей? Подарит надежду на чудо? Он подарит. Поманит этой надеждой, заставит поверить, что чудо возможно, если Ник готов ему помочь.

Чем?

Допустить к источнику?

— Он лжец, — я поежилась.

Ночь дышала прохладой. Даже здесь, а пустыню и вовсе прихватит ледком. И драконья малышня поутру будет развлекаться, выдыхая на лужи вялый огонь. Небо темное, облаками укутано. Из них, из старой ветоши, летит колючий снег.

Редкий.

Он тает, не касаясь земли. И в этом есть что-то особенно тоскливое.

— Я не могу привести его к источнику, — Ник смотрит на небо, и выражение лица у него такое… неправильное, будто у дракона, который больше не способен подняться. — При всем моем желании не могу. Мне не нужны мертвые федералы. И так… все непросто.

— Они…

— Получат разрешение и обыщут дом. Они найдут остатки того сервиза. Но опять же, этого слишком мало, чтобы предъявить мне обвинение.

— Однако достаточно, чтобы пошли слухи?

— Уже идут.

— Миссис Фильчер разговаривала с тем, большим…

— Лукой?

— Может, и Лукой, — я поймала снежинку, но прежде чем поднесла к губам, та обернулась каплей воды. — Он здоровый и лысый. Страшный. И сильный. Как дракон.

— Да, мне он тоже понравился.

Ник меня понимает.

— Что она ему рассказала?

— Не думаю, что что-то существенное… этот Лука слишком основателен, чтобы опираться только на слухи. Правда, и пренебрегать ими он не станет.

Киваю.

Слухи… надо бы к матушке наведаться. От одной мысли зубы сводит, но федералы ее вниманием не обойдут, особенно женщина, которая будто изо льда сделана. И в ледяном своем спокойствии она не откажется влезть в мои мысли.

В мою голову.

Или в мою жизнь. Последнее сделать будет проще.

— Я буду с ними сотрудничать настолько, насколько возможно. И буду надеяться, что этого хватит, чтобы сохранить равновесие. Если нет… я составил завещание.

Я мотнула головой: не хочу о завещании, ни думать, ни разговаривать.

— Это серьезно, Уна. Завтра я познакомлю тебя с домом.

— Я уже знакома.

— Не совсем, — его лицо — бледное пятно на фоне темноты, и мне не разобрать выражения этого лица.

— Может, и не совсем… ты в мастерской работаешь?

— В мастерской?

— Там, — я кивнула в темноту. — Честно говоря, случайно заглянули. Сама не знаю, почему. Твой отец любил там быть. И Томас спрашивал про дом. Я его и показывала. И мастерскую тоже.

— Она заперта.

— Нет.

— Заперта, — Ник подобрался. — Должна быть заперта. Я сам ее закрыл.

— Но кто-то, значит, открыл. И не только…

Я замолчала.

А ведь мастерская не просто отделена от дома, в ней отличнейшая звукоизоляция. Мистер Эшби как-то сказал, что даже если он отрежет себе ногу и будет ругаться, никто не услышит.

Иногда он меня пугал. И шутки у него были… не самыми смешными, это да.

— Там явно работают. Опилки свежие.

И я замолчала.

Опилки.

Шарик, упавший в груду. И поиски. И цепочка. Я совсем забыла про нее с этим всем… дом, Томас и приступ. Смерть, которая рядом прошлась.

— Ник, — я сунула руку в карман, нащупав ее, проклятую. — Смотри, что я там нашла.

Золото.

Я точно знаю, что золото и не простое, а с каплей драконьей крови. Так делают, заговаривая на прочность и когда еще амулеты создают. Мой шнурок, на который Дерри повесил простой оловянный крестик, тоже пропитан драконьей кровью.

С крестиком вот не вышло.

Она не любит недрагоценные металлы.

А подвеска простенькая. Круг и синий камушек внутри. В свете луны он кажется более темным, чем есть на самом деле.

Может, Зои потеряла?

Или…

— Это Нэнси, — Ник аккуратно взял цепочку. — Помнишь, в прошлом году работала? Такая… симпатичная.

Сказал и смутился. Голос слегка дрогнул.

Почему?

Потом ли, что цепочка Нэнси оказалась в опилках? Или потому, что сама эта Нэнси была ему симпатична? Может, чуть более симпатична, чем следовало бы?