Читать книгу "Теневая месса - Дарья Кадышева"

Её же подруга не стеснялась расхаживать в одной рубахе ночью по трюму, зная, чьи взгляды собирает своим телом. Куда бы она не шла, к магичке и волколаку или по нужде, Конор просыпался, учуяв её запах. Он стал нести вахту внизу — ночные брождения участились.

Она просто вынуждала Конора прижать её однажды к стенке и отыграться за все мучения.

— Моё место не там, — после паузы ответила чародейка. — Как бы я ни хотела вернуться к ним, я продолжу предначертанный мне путь.

— Мы не выбираем своё предназначение, — негромко и с толикой горечи сказала полукровка.

Голос её, хрипловатый, низкий, с бесконечно меланхоличными интонациями, мог принадлежать взрослой женщине. Тем заметнее была разница с её юным лицом, мало тронутым прошлыми страданиями, с одним единственным шрамиком внизу скулы.

Этот контраст возбуждал Конора. Он с трудом переключился на созерцание моря за бортом. Размеренная качка на волнах вводила в заблуждение, убаюкивая и нашёптывая, что буря на горизонте была всего лишь миражом.

Рихард отдал ему бутылку. Он припал к горлышку, глотая отвратительное пойло дружинников, будто изысканное вино. Все прочие напитки держали про запас. Капитан приказал приберечь дорогой алкоголь для особых случаев.

Конору было всё равно, что пить. Лишь бы мир оставался поддёрнут ласковым туманом, а идиоты вокруг веселили его своим присутствием вместо того, чтобы бесить до нервного тика.

— Что будем делать, когда прибудем в Сфенетру? — поинтересовался Конор, опустив бутылку м повернувшись к Рихарду.

Керник положил руки на пояс, на котором покоились в узорных ножнах два кинжалабезупречной кузнечной работы. Марта и Агата. Первый был обязан своим именем матери, а второй… Возлюбленная? Рихард никогда об этом не говорил. Кинжал был чуть меньше первого, а по рукояти шёл цветочный узор. Роза. Её лепестки оплетали ассиметричную гарду.

Рихард заметил, куда смотрит Конор, и вытащил кинжал из ножен. Через мгновение его остриё вонзилось в борт, приковав к нему рукав камзола. Конор не вздрогнул и лениво оторвал глаза от кинжала, воззрившись на керника:

— Если хочешь подравнять мне манжеты, просто скажи. Обсудим сперва длину, а то мне так коротковато.

Рихард вырвал кинжал, освобождая его руку, и вернул оружие на прежнее место.

— Просто перестань на неё пялиться, — бросил он.

Конор проснул палец через дырку в рукаве, прикидывая, взять ему сегодня самому иголку с нитками или запрячь какую-либо из женщин на корабле.

Весомый довод постучаться в каюту полукровки.

— Иногда мне кажется, что внутри тебя сидит мелкий псих, который пристал к тебе вместе с остальными странными привычками и блохами в этом твоём Кривом Роге, — хмыкнул он. — Некоторые людилечатся от этого зельями и знахарями, ты в курсе?

— Ты спрашивал, что мы будем делать, когда окажемся в Сфенетре, — напомнил Рихард и мотнул головой, будто его ответ был очевиден. — То, что ты предлагал мне тогда, Хелв.

— И у тебя хватит смелости оставить своих щенков самих разбираться со святошей и прядильщиками?

— Их называют Ткачами.

— Да мне начхать.

— Они справятся со своими делами и без меня. Но я не уверен, что мы не задержимся с ними ещё немного, — Рихард встретился с Конором глазами и усмехнулся. — Всегда мечтал побывать во дворце царя.

— Я был бы не против расстаться с этим цирком, как только сойду на сушу.

— А как же она?

— Она? — фыркнул он.

Маленькие ушки в нескольких метрах от них, прикрытые чёрными локонами, насторожились, улавливая каждое слово.

«Не заставляй меня жалеть о том, что я рассказал тебе», — мысленно произнёс Конор, сощурившись.

Полные темноты глаза Рихарда стрельнули по полукровке. Услышав всю правду о кольце и о той ночи в шахтах, керник назвалдевчонку слабостью Конора.

Нет. Он не размяк. Может, он и хотел её, но прикипеть к ней настолько… Нет. Все свои слабости и привязанности он оставил в старом сердце. В новом было место только для стылой ненависти, да и ту он почти расстратил за прошедшие годы.

— Она ничего не значит. Перестала значить после неудачи с ритуалом, — сказал Конор. Он не сомневался, что гадючка слышала его. — Когда её долг будет уплачен, наши пути разойдутся.

Он не посмотрел на неё, ощущая жжение в груди. Он надеялся, что оно проделает внутри дырку, и всё, что там есть, истлеет наконец, оставляя после благодатное опустошение.

Это не было реальностью. Но рука, выставленная перед собой, не походила на руку призрака.

Марк пошевелил пальцами, глядя на послушную конечность. Окружающее пространство тонуло в синих тонах. Земля отражалась в небе. Грязь пожирала созвездия.

Впереди, взятый в ловушку ледяной пустыней, возвышался высокий дворец из чёрного камня, похожий на переплетение влюблённых тел. Две его башни клонились к друг другу в поцелуе, руки застыли вокруг, пытаясь стать крыльями — извилистые галереи, парящие в воздухе. А позади синее небо вливалось в более синее море, в глубокий сапфир, в цвет его глаз…

Этот дворец был великим чудом, вечным и нерушимым. Он не принадлежал смертным.

Гниль и кости, плоть и кровь…

Он пригляделся и с ужасом увидел сотни ползущих к дворцу бледных мертвецов. Их орды тянулись к древнему чуду, к обители жизни и мира, шипелии ненавидели это место… Хотели уничтожить. Сжечь. Вырвать тела влюблённых из земли.

Марк зашагал к дворцу, протягивая к нему руку и выкрикивая предупреждение. Но разве могли его слышать там, в тысячах вёрст от границ его мира? Дворцу ничем не помочь…

Жизнь и свет… Их больше нет.

Нога увязла в чём-то густом и липком. Он остановился и медленно опустил голову. Ужас заставил его попятиться, а затем стремглав помчаться назад, туда, откуда он явился в эту изъеденную тьмой реальность. Он бежал по трупам.

Обледеневшую пустошь усеивали тела илиаров и людей. Чем ближе к дворцу, тем бледнее и живее казались они. Словно его древняя сила вынуждала мёртвых воскресать и рушить башни.

Дворец хотел своей гибели.

У этого мира есть глаза… Они следят за тобой…

Марк споткнулся, упав на тело легионера. Рядом лежала светловосая девушка, даже в последнюю минуту не выпустившая круглый щит из мускулистых рук. Ему казалось, что он знал её, но лицо было скрыто вуалью застывшей крови.

Их кости хрустели, как и снег, приходящий наплывами и прятавший мертвецов в белом плену. Марк закрыл веки легионеру и поднялся. Пустыне не было ни конца и никрая. Но кроме него здесь находилсящё кто-то живой.

Чёрный конь, пасущийся на лугу смерти, поднял голову. Красный взгляд нашёл Марка. Зверь двинулся к нему. Лучник потянулся к колчану, но там не было стрел. Их сожрали мертвецы.