Читать книгу "Теневая месса - Дарья Кадышева"

— До тошноты романтично.

— После Иггтара он отравится к Золотым Землям, где продаст то, что купит в Китривирии. Жители Руаншита ценят товары илиаров.

— Да он тебе всю душу выложил, я смотрю.

— Он воспользовался нами в какой-то степени, — проговорил Рихард, находя взглядом рослую фигуру полуилиара в другой части корабля. — Но мне не хочется его винить. Каждый хочет выжить.

— Но не каждый делает это в ущерб другим.

— Он переправляет нас черезморе.

— А предупреди он нас заранее о том, что умудрился проиграть собственный корабль, погони бы не было.

— За нами отправили преследователя не потому, что выбор капитана показался им подозрительным, — возразил Рихард.

— Ага. Твой план изначально был тупым. Двоих стражников и удалось бы обмануть, но с остальными можно было придумать что-то оригинальное.

Керник пренебрежительно фыркнул и выхватил у Конора бутылку.

— Свои идеи предложи сначала, умник.

Тот с ухмылкой промолчал и вернул своёвнимание поединку.

Полукровка вконец измотала парнишку. Перейдя в нападение, она оттеснила его к правому борту, где белобрысый запутался в брошенных каким-то растяпой канатах и сел на задницу. Она прислонила лезвие к его горлу.

— Неплохо.

С той же интонацией можно было похвалить плохо дрессированную псину за трюк среднего исполнения. Брэннон из Зарибора, видимо, тоже это почувствовал, и оскалился.

Он пытался с ней соперничать, ибо был её ровесником, и ему в Кривом Роге явно уделяли меньше времени. Что уж там говорить, его выпустил в большой злой мир на пару лет позже, чем её, да и то под ручку с наставником. Тем временем полукровка успела посетить такие знаковые места, как Скалистые острова и Недх. Белобрысый завидовал ей.

Детский сад. К счастью, полукровка уже достаточно выросла, чтобы не обратить внимание на его оскал и обидки.

— Надо поработать над левой рукой, — она убрала клинок и помогла ему встать. — Болтается, как сопля из ноздри великана. В следующий раз возьмёшь в руку кинжал и попробуешь пустить его в ход. Хоть увидишь, что эта конечность способна на движение.

Белобрысый скривился при колкости её слов, но тон её был крайне тёплым, поэтому он быстро остыл.

— Никак не привыкнуть, — выдохнул юнец, глядя на меч. — Тело как будто чужое.

— Мы будем упражняться каждый день. Ты восстановил своё тело, пора вернуть твои навыки.

Полукровка хлопнула его по плечу и направилась к чародейке, виляя бёдрами.

Тренировка была окончена. Зрители разошлись. Белобрысый уполз с бардом вниз набивать брюхо обманчиво вкусной кашей, стараниями ведьмы принявший вид яблочного пюре. Рихард присел на ящик, не собираясь продолжать светскую беседу, и основательно налёг на бутылку.

Надо спуститься, принести ещё. Заодно и проведать Старика, а то он там совсем зачах в темноте крошечного стойла.

Но Конор провожал полукровку взглядом, даже не стараясь скрыть этого.

Взгляды— вот и всё, что было между ними. С той самой ночи, когда они швыряли за борт тела матросов. Взявшись за ноги очередного трупа, он подождал, пока она просунет руки у него подмышками. Они подняли тело, и он посмотрел на неё. Ситуация более чем не подходящая, но полукровкаглянула на него так, отчего его нечестивое бессмертное сердце зашлось в бешенстве, разгоняя желание по венам.

Ночами Конор лежал в своей маленькой комнатушке внизу, в которой умещалась только прикрученная к стене узкая койка, и вслушивался в шёпот моря. Ему казалось, что в нём он улавливал её стоны — отголоски прошлого, времени, когда его пальцы путешествовали по нежной оливковой коже с буграми шрамов и неровностей, а у него было позволение делать это. За маленьким, похожим на круглуюдыру окном, он видел воду и край усыпанного бриллиантами звёзд неба, и ни одна из них не могла сравниться своей яркостью с тем мгновением, когда Конор впервыепопробовал кровь девчонки. Глоток стал взрывом, рождением новой звезды, впустившей свет в сухие жилы.

Он кормил себя воспоминаниями и страдал от этого. Но если он постучится к ней в дверь, если скажет… Он потеряет что-то важное и не вернёт назад.

Полукровка заговорила с чародейкой. До его ушей долетала их болтовня. Она встретила его взор. Лицо у неё было расслабленное, чуть надменное. Как всегда она старалась не замечать Конора. Она могла огрызаться с ним, перекинуться парой общих фраз, но не давала подойти слишком близко.

В глазах, в которых слишком явно плясали черти, он видел знакомый вызов, убеждающий его сорвать эту дверь с петель. Её телои язык могли лгать. Но не взгляд.

Прошла, наверное, тысяча лет с того момента, как он увидел её в Старолесье, или всего один день. Неважно. Тогда-то он и должен был свалить, несмотря на обещания, что он дал Логнару. Он бы ушёл и не узнал ни её, ни всех проблем, связанных с полукровной паршивкой.

— Мои родители, вероятно, думают, что я погибла, — бубнила ведьма. — После… После того, как всё закончится, я отправлюсь к ним в Гальшраир.

«Наивная девочка. До сих пор не понимает, что маги со своими сказками вручили ей билет в один конец».

Жажда истины нередко приводит к могиле. Конор хотел бы знать, что полукровка провела с ведьмойвоспитательную беседу на эту тему. Ведь она сама была не в восторге от историй о Ткачах и всяких других таинственных божках, что могли принять обличье верховного служителя Церкви.

Такое и после отвара из грибов с трудом привидится. Хотя после всего, что Конор повстречал в этой жизни, он не исключал правдивости догадок чародейки. Да и было бы интересно узнать, что за бог так развлекался, разыгрывая из себя великого миссионера.

— Они будут гордиться тобой, — пообещала полукровка.

— Я надеюсь. Мне не затмить всех моих братьев.

— Пятеро, — она улыбнулась в ответ округлившимся гадючкиным глазам. — Знаю, знаю. Мы большая семья.

— Почему ты раньше не рассказывала?

— Не представилось случая, — чародейка сдвинула брови. — Когда я родилась, мои братья уже учились, чтобы стать воинами царя Джатвы. Я редко их видела. Помню последний день дома, перед Амерлуном. Тогда мы все собрались на веранде, закрытой от солнца виноградной лозой. Вернулся из странствий даже Вихат, чтобы оказать мне честь своим присутствием. Мой старый браслет был его творением. Он принадлежал моим предкам, но Вихат перековал его, придав ему красоту и магическую силу.

— Он чародей?

— Да. Придворный маг Джатвы.

— Ты скучаешь по семье?

Ведьма опустила плечи и посмотрела вдаль, на чёрные облака. Хоть ей больше и не приходилось разыгрывать аристократку, она не стремилась сменить платье на привычные ей брюки. Только распустила корсет и закрыла шалью глубокий вырез на груди, пряча два объёмных бугорка. Конор и не подозревал до этого платья, что у чародейки существовала грудь.