Читать книгу "Игра в жизнь - Сергей Юрский"

Какая нелепость, какая выспренность, с точки зрения нормального человека любого века, хоть сейчас, хоть тогда, человека, который ест, пьет, удовлетворяет естественные желания и справляет естественные надобности. И таковы все люди. Во всяком случае, большинство. И однако… однако… споткнулся мир. И хотя бы формально, принял отмену «суеты сует», и Пасха стала Воскресением. И начался новый счет времени. Хоть формально, но все люди живут две тысячи лет по этому новому счету времени. Во всяком случае, большинство.

Уже сто с лишним лет назад то, что набухало в умах, в сердцах, у кого с ужасом, у кого с радостью, было произнесено гениально безумствующим Фридрихом Ницше: «Бог умер!» И пошло-поехало богоискательство всех видов, раскол, потом раскол раскольников, потом откол от отколовшейся части. Тут вспомнили, что еще Великая французская революция и Бога, отменила (декретом), и календарь поменяла (на время). И тогда сотни миллионов людей с легкой, но крепкой руки нашей Великой России воскликнули: «А Бога и не было!»

Теперь сияют подновленные купола и колокольный звон несется над Casinos и Night clubs. Наука жизни откровенно исходит из постулатов Мамоны. Без всякой насмешки повторю: «В конечном счете нашу жизнь определяет объем продаж!» И действительно так! «Sic!», как отмечал Владимир Ильич. И на этом фоне повторяется, что было при царе Давиде, и при Соломоне, и в империи Древнего Рима, и в переломе Средних веков, вдруг блеснувших Возрождением. Взятки, воровство в масштабах целого государства – было! Мошенничество, которое приводит к верховной власти, – было! Запредельное богатство и запредельная нищета – было! Похоть и извращения как ведущий стимул существования – было! Жестокость, войны, кровь, голод, доводящий до людоедства, – было!

А вот – (документальная информация) – бабушка и папа с мамой продали своего пятилетнего внука и сына за 100 000 долларов «на органы», на расчленение, «на запчасти». Такого не было! Такое только теперь есть.

Военные из регулярной армии великой державы – (документальная информация) – продали боеприпасы воюющей с ними стороне, договорившись, что те будут стрелять мимо, надеясь и деньги заработать, и потребовать у начальства новые снаряды, потому что «боекомплект истрачен», «война идет». Такого не было.

Заговор 11 сентября ноль первого года с уничтожением нью-йоркских небоскребов и нападением на вашингтонский Пентагон – такого не было до этого! И не только в невероятности масштаба разница. Это осуществляли небывалые ранее люди. Может быть, даже не люди, а другие существа. Они воспитанники нашей цивилизации, они технически подготовлены и обучены. В их адском разрушительном акте нет даже гордыни Герострата, желающего вписать свое имя в историю, потому что имена изменены и потому что их много. В них нет горячечной истерики фанатизма, потому что в горячке нельзя столь точно координировать свои действия. При этом они знали (не могли не знать!), что ни у кого из них нет ни микроскопического шанса на спасение. Одновременное самоубийство нескольких групп в целях уничтожения громадной массы людей.

НЕ БЫВАЛО ТАКОГО…

ИЛИ БЫВАЛО?

Назовем две фамилии – Гриневицкий и Штауфенберг. Попробуем сравнить. (Важно, очень важно понять, длится еще время вместе со всеми его радостями и ужасами, с шекспировским «Мир вывихнут в суставах», но вывихнутые суставы это все-таки хоть и больной, но тот же организм мира, или время сломалось, и мы, осколки прежнего мира, УЖЕ находимся в ином измерении.)

Бомбист Гриневицкий покушался на очень прогрессивного (как выясняется) русского царя Александра II. По заданию террористической партии он рассчитывал убить царя и смертельно рисковал сам подорваться на собственной бомбе. Он шел на это во имя идеи. «За народ, против самодержавия» – так думал он, и так нас учили в школе в 40-е годы. Он готов был умереть за идею, и чтобы все узнали эту идею, чтобы она победила. И все-таки был для него маленький шанс остаться в живых – убить и убежать. По крайней мере, так планировалось покушение. Думал ли он о том, что при взрыве пострадают кучер, охрана, адъютанты, прохожие на улице? Думал, наверное, но не принимал во внимание. Если сам рисковал жизнью, что до жизней других? Да более того – все эти адъютанты и даже прохожие (которые потом и скрутили Гриневицкого) – приспешники самодержавия. Для террориста никак не могли они выглядеть «ни в чем не повинными людьми» – все виноваты, что существует самодержавие.

Однорукий Штауфенберг, блестящий офицер генерального штаба, взял на себя осуществление заговора генералов и уничтожение Адольфа Гитлера. Он тоже смертельно рисковал, пронося бомбу в ставку фюрера и ставя механизм убийства на взвод. Идея спасения Германии от «бесноватого ефрейтора» вела его. Он был горд взятой на себя миссией и знал, что им гордятся единомышленники. Он был готов к возможной собственной смерти, но все же был шанс спасения. В случае успеха заговора Штауфенберг вошел бы в новое руководство страны.

Оба тираноборца взорвали свои бомбы. Оба уцелели при взрыве. И оба были казнены. Александр II и Гитлер не имеют между собой ничего общего, но заметим, что и русское самодержавие рухнуло, и Третий рейх рухнул. По формальным признакам оба взрыва были актами индивидуального террора, совершенными по заданию боевой группы. Исполнитель – жертвенный герой, цель узко очерчена.

XX век потрясли не раз волны массового, государственного террора. Это были чудовищные «чистки» на национальной или этнической почве под названием геноцид – прежде всего и страшнее всего холокост. Но не только холокост. Далее – это были самые кровавые, государственно-террористические периоды гражданских войн – Советская Россия, Испания, Индонезия, Камбоджа, Бангладеш, Судан.

В этих невероятных по масштабам акциях уничтожения людей рациональные цели борьбы за власть, за жизненное пространство, за передел собственности перемешивались с мистическими проявлениями энергии зла. Насилие порождало всеобщий страх. Всеобщий страх порождал насилие. Круг жертв и круг палачей мог произвольно расширяться, доходя до абсурдной цифры – пятьдесят процентов населения. Дьявол, вселившийся в людей, выступал в разных обличиях, прикрывался разными масками и назывался разными именами.

«Я, такой-то, готов умереть, но убить такого-то во имя справедливости» – это XIX век, это давно отошло в область романтических преданий.

«Мы, такие-то, хотим убить всех тех, чтобы нам было лучше. Имеем право, потому что натерпелись!» – это уже XX век.

А вот XXI век предъявил нечто непостижимое. Нет «я», нет «мы», и никто не взял на себя ответственность. Безымянные существа в облике людей без малейшей надежды на собственное спасение без каких бы то ни было объявленных целей уничтожили массу абсолютно им неизвестных и разнородных человеческих особей. У акции нет ни имени, ни лица, ни лозунга. Потрясенный мир пытается ввести ужас случившегося в рациональную сферу. Злу стараются придать лицо Бен Ладена. Но это не очень получается. Организатор и спонсор международного терроризма мог бы сказать – это сделал я! Терять ему все равно уже нечего, а поддержку мусульманских экстремистов он и так имеет. Сказав: «Моя работа», он добьется своей (казалось бы!) главной цели – расколет мир надвое, одни против него, другие за. Но он не говорит этого.