Читать книгу "Robbie Williams. Откровение - Крис Хит"

«Робби, я хотел с тобой вот чего, — он переводит дыхание, — вот чего сказать тебе, ты — первый мужчина, на которого я дрочил».

Роб порывисто обнимает его и, уходя, говорит:

«Храни тебя господь, приятель. Дрочи дальше!»

* * *

По возвращении в отель он обнаруживает крайне приятный мейл от Джона Гранта, в котором написано, что как бы он ни нервничал в подобных ситуациях — а прямо перед выходом на сцену Роб сказал ему «от нервов спать лечь хочется» — этого на сцене никак видно не было. Джон говорит, что изумлен такой его трансформацией.

«Ну да, знаю, странно, да? — отвечает Роб. — Кажется, умею я превращать травму в шоу-бизнес».

И, написав такое («умею я превращать травму в шоу-бизнес»), он потом об этом думает и думает.

* * *

Следующим утром у него интервью с Алексисом Петридисом из The Guardian.

«Я только что проснулся, башка не варит, — сразу приносит извинения Роб. Эта фраза уже почти заменила ему доброе утро. — Давай сначала по эспрессо».

Какое-то время они делятся опытом про курение и зависимости. Говоря о том, что когда «один огонь гаснет, другой загорается», Роб замечает, что когда он впервые бросил курить, «таким новым пожаром стали Minstrels, „менестрели“».

«То есть сладости?», уточняет Алексис, как это принято у профессиональных журналистов — совершенно точно прояснять все сказанное.

«Нет, на самом деле…», — говорит Роб.

Как будто бы у него могла возникнуть сильная зависимость от средневековых музыкантов.

К самому финалу интервью Роб выдает свою речь храбрости и уверенности. И вдруг выскакивает расширенная версия того, что он написал Джону Гранту прошлой ночью:

«У меня есть способ сделать так, чтобы травма выглядела уверенно, и вот в этом мой талант. Это мой главный талант. Мой главный талант — любую травму превратить в шоу-бизнес. Думаю, это вообще единственный мой талант».

Вполне понятно, что фразу вытащили в заголовок: «Робби Уильямс: „Мой главный талант — любую травму превратить в шоу-бизнес“». К этой мысли он будет возвращаться в следующие недели и развивать ее. «Все это сильно травмирующие моменты, то, что я делаю на сцене, на самом деле травмирует — там я превращаю мои неврозы и недостаток самооценки в нечто, что больше меня, и это использую как энергию для того, чтобы проецировать вот этого невероятно уверенного в себе мужчину. А это неправда. Так что я превращаю мою травму в нечто, что выглядит как гигантский шоубиз».

* * *

Позже Роб открывает следующий мейл от Джона Гранта.

«О! — восклицает он, — вот это здорово».

В письме только картинка — фото некой футболки. На груди надпись: ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ ЗА СЛОВА, КОТОРЫЕ СКАЗАЛ, КОГДА БЫЛ ГОЛОДЕН.

* * *

Май 2013 года

За завтраком в Уилтшире, во время репетиций тура Take The Crown, Роб говорит, что вчера видел сон, в котором он работает в ресторане. И там кончился виноград. Можно было купить два ящика, но по цене 1700 фунтов, а у них денег нет. А потом он оказался в инвалидном кресле, которое ему совсем не нужно было, к тому же катился в нем под откос с холма без управления.

Поедая завтрак, он на компьютере смотрит расследование Вашингтонского пресс-клуба про НЛО. Он сидит с Тедди. «Помнишь, как я был тебе папой?» — спрашивает он. На столе чайник играет мелодию «Правь, Британия, морями!». Он включает телевизор. «Хочешь, чтоб тебя, как меня, телевизор воспитал? — спрашивает он Тедди. — Так из меня и получилось что-то хорошее. Ну я по крайней мере с тобой его посмотрю». И следующая часть — тоном строгого родителя, который объясняет нечто важное: «Пока это Sky Sports». На канале Sky Sports рассказывают про программу грамотности Первой лиги — детей будут побуждать к чтению любимыми книгами футболистов.

«Я в одиннадцать читал то, что обычно читают в четырнадцать, — замечает он. — И мне не нужна была в этом помощь Тео Уолкотта».

Так я в первый раз услышал от Роба, что он чему-то хорошему в детстве научился.

Он тише добавляет: «Боюсь прикинуть, на уровне какого возраста тогда были мои познания в арифметике».

Я замечаю, что The Sun сегодня дала статью, в которой сказано, что он нарцисс. «Дашь поглядеть?» — спрашивает он.

* * *

В лондонском отеле Grosvernor House Роб сидит в номере на верхнем этаже и готовится к выступлению на премии Sony Radio. Он упоминает игрока в дартс Фила Тейлора, который постоянно присылает ему идеи для текстов песен. «Одна из них, — говорит он, — такая: мое фото они напечатали на плакатах, и до сих пор кончают».

Потом он болтает с Дэвидом Энтховеном.

«Я очень люблю свою дочь, Дейв», — говорит Роб.

«Думаю, она в тебя влюблена», — замечает Дэвид.

«Она да, — говорит Роб. — Вот новость сегодняшнего утра. Вообще оно так бывает: ребенок рождается, ты — вау! Ты в эйфории, о ребенке мамочка заботится, ты просто рядом отсвечиваешь. Потом уходишь на работу, возвращаешься, а ребенок же не делает ничего почти. А в семь месяцев они уже понимают, кто они и кто вы такие, начинают с вами общаться. А я теперь полноценный отец и полностью в это нахрен врубаюсь. И люблю до безумия, сука».

На следующий день он рассказывает Бирди, какая классная Тедди, узнает его.

«Я о ней теперь забочусь, — провозглашает он. — В первые месяцы не уверен. В смысле — все знали, что мы ее родили, но все знают, что таблоиды врут».

* * *

В гостиной в Уилтшире у него мы смотрим новый документальный фильм про Дэвида Боуи «Пять лет». На экране Дэвид Боуи рассказывает про «Ashes To Ashes», в частности про то, как он хотел взять героя песни «Space Oddity» майора Тома и поместить его в викторианские детские стишки. Боуи упоминает «вот эту тошнотность некоторых из них, типа „венок из роз“, „идет чума и мы все замертво упадем“, такое вот».

От этого Роб хохочет: он-то совсем недавно четыре недели возглавлял хит-парад с песней «Candy», в которой этот самый венок из роз цитируется впрямую.

«Джекнайф… — продюсер Джекнайф Ли, — …захотел выбросить этот венчик из роз, он никак не мог принять полную глупость этой фразы».

Роб хохочет: «А я смог!».

Далее в этом фильме критик Нелсон Джордж говорит об альбоме Дэвида Боуи Let’s Dance «Он сделал во многих отношениях экспериментальную пластинку, которая стала событием в поп-музыке, и это дало людям многое. Каждый артист, костяк их, возмущается фактом, что эти аутсайдеры теперь посвящены в нашу тайну, но в этом-то и опасность любого успешного альбома: совершенно непонятно, кто его будет слушать».

«Вот это реально, блин, круто», — отмечает Роб.

Некоторое время спустя Роб провозглашает: «В другой я буду авангардным».