Читать книгу "Самозванец - Теодор Мундт"

Ведь ему было только тридцать семь лет, а как уже давно полная пустота царила в области чувств, сердца!

Только на заре своей юности и испытал он яркое, но короткое счастье. Как любил он свою первую жену, какое блаженство испытывал он – еще не любивший, чистый – в ее нежных, целомудренно страстных объятиях!

Когда она умерла, он думал, что не вынесет этого удара. Все женщины казались ему противными, вся сила, вся способность любить последовала, казалось, в могилу вслед за дорогой покойницей.

Но политика не знает сентиментальности, не ведает сожаления, сочувствия. Политика потребовала от него второго брака, и он уступил.

Как рыдал он на другое утро после первой брачной ночи перед портретом первой жены! Совершившееся представлялось ему изменой ее памяти, сам он казался себе запачканным, опозоренным.

И перед его молодой, неискушенной, воспитанной в строгих правилах душой впервые встали трагические вопросы: да что же такое нравственность? Что такое добродетель? Что такое разврат?

Как все условно! Каким лицемерием полны те нравственные правила, которыми руководятся люди! Бедная девушка, не имеющая средств к существованию и потому за плату пустившая чужого мужчину на свое ложе, подвергается общественному остракизму, презрению, считается якобы вне закона – ведь она вся во власти любого полицейского чиновника. А он, император, из-за политических целей профанировал таинство брака, надругался над заветом Спасителя «Да будут двое во плоти едины», не любя, сочетался с противной, ненавистной ему женщиной – и это вменяется ему в подвиг, в добродетель!

Бурный протест поднимался в душе. Он опозорил память первой жены безнравственным браком со второй. Так пусть же и вторая будет тоже опозорена! И Иосиф с головой ушел в самый неприглядный солдатский разврат. Переодетый, неузнанный, он забирался в самые грязные кабачки, кутил там с подозрительными женщинами. К этому периоду времени и относилась его связь с Каролиной Оффенхейцер – история, получившая некоторую огласку среди венского общества, но, к счастью, не дошедшая до Марии-Терезии.

Этот угар продолжался очень недолго – меньше месяца. Потом природная нравственная опрятность взяла верх: Иосиф ужаснулся бездне своего падения и зажил скучной, унылой, буржуазно-добродетельной жизнью.

Смерть не всегда ранит, зачастую она исцеляет. Верность этого афоризма Иосиф II познал на личном опыте, когда умерла ненавистная вторая жена. Теперь он решил раз и навсегда оставаться свободным и ни из каких целей не связывать себя более браком.

Молодой император со страстью отдался государственным делам и с головой ушел в работу по упрочению могущества и славы родины. Весь день он занимался делами, а вместо отдыха уходил вроде Гарун-аль-Рашида бродить инкогнито по городу: месяц угара, охватившего его после второго брака, был в определенном смысле полезным, потому что научил, сколько нового может узнать государь, если он не довольствуется докладами министров, а лично соприкасается с народом и его нуждами.

Так шло время, и Иосиф II считал себя навсегда исцеленным от романтической горячки. Но, как говорит пословица, он решал «без хозяина». Настала весна и заронила в его сердце луч пробуждения, и его душа затосковала, застонала: под мощным гнетом повелителя-тела, жадно и властно требовавшего любви, женской ласки, участия.

Мир вдруг опостылел, жизнь показалась безвкусной, бледной, ненужной. И глаза Иосифа совсем иначе стали смотреть на тех женщин, с которыми сталкивала его судьба.

Уже давно пышная красавица графиня фон Пигницер явно и недвусмысленно делала императору авансы, но только теперь он обратил на это внимание. Что-то нездоровое, лживое, грязное чувствовалось в этой женщине, но тело, молодое и сильное, требовало страсти, туманило голову, парализовывало волю. Он уже знал, что не выдержит соблазна: однажды, встретившись с графиней в коридоре и отвечая на ее многозначительное рукопожатие, Иосиф уже схватил ее в объятия, но шум чьих-то шагов спугнул их и заставил разбежаться в разные стороны. А на другой день случилось важное событие: Иосиф увидал только что представленную ко двору Эмилию фон Витхан и увлекся ею с первого взгляда.

Она тоже полюбила его, они вскоре объяснились, и для Иосифа вновь началась счастливая пора жизни. Его отношения с Эмилией были чисты до святости, и только нежное пожатие или поцелуй руки составляли их ласки. Они гуляли по парку или просиживали часами в гостиной в нежных задушевных разговорах – это было все, на что они могли надеяться, потому что Эмилия была несвободна, а делать ее своей любовницей Иосиф не решался, да и она сама никогда не пошла бы на это. Такая исключительная чистота отношений иногда очень трудно давалась Иосифу – ведь он был еще так молод! Но ему достаточно было только увидеть Эмилию, только глубоко погрузиться в кристальную ясность ее лучистых глаз, и демон страсти обращался в позорное бегство.

Графиня Пигницер выходила из себя и изо всех сил старалась разрушить эту идиллию. Она пыталась обратить внимание строгой в вопросах нравственности Марии-Терезии на отношение императора к баронессе Витхан, но все эти попытки парализовались ангелом-хранителем любви императора – княгиней Луизой Кребниц, любимой статс-дамой Марии-Терезии.

Княгиня Кребниц была моложе императора, но в ее отношениях к нему проглядывало что-то материнское, и Иосиф всегда шел к ней, как к верному другу. Несмотря на свою молодость Луиза перенесла много горя. Она осталась в раннем детстве сиротой и должна была жить из милости в унылом, мрачном замке дяди. Тетка сразу невзлюбила ее, помыкала, ставила на вид ее «дармоедство». Только и было утешения у Луизы, что дядина библиотека, обширная и серьезная. А когда стали подрастать дети дяди, то Луизу, которой самой-то было всего четырнадцать лет, заставили заниматься с ними, что еще более расширило ее кругозор.

Луизе было около шестнадцати лет, когда ею увлекся заезжий французский офицер, маркиз де Клермон. Она вышла за него замуж и уехала во Францию. Клермон представлял собой недалекого человека, но бравого вояку и славного товарища. Луиза сильно привязалась к нему и – это было в самый разгар Семилетней войны – сопровождала его во всех походах. Много пришлось ей перенести. Однажды она по неосторожности попалась в руки пруссаков, которые хотели обесчестить ее, и только с большим трудом ей удалось бежать и после ряда переодеваний, скитаний, всяческих злоключений добраться до французского лагеря. Там ее ждала страшная весть: ее муж был тяжело ранен в грудь, и доктора не надеялись спасти его.

Луиза при первой возможности увезла мужа в Париж и там дни и ночи посвящала уходу за больным. Клермон медленно угасал, мучительная болезнь окончательно испортила его характер, он придирался к жене, ревновал ее без всякого повода ко всем и каждому, доводил до истерики и без того ослабевшую от бессонных ночей женщину – словом, жизнь превратилась для нее в ад. Она чувствовала, что долго не выдержит. Когда муж умер, она с облегчением вздохнула.

И вот новый удар! В припадке злобы на жену покойный, как оказалось после его смерти, составил завещание, по которому все его состояние переходило к дальним родственникам. Молодая восемнадцатилетняя женщина осталась в чужой стране с какой-нибудь тысячей луидоров, без родных, без друзей, без опоры…