Читать книгу "Клиника. Анатомия жизни - Артур Хейли"

— Спасибо, — сказала Вивьен.

Озабоченно заглянув в папку со списком, старшая сестра кивнула и вышла из палаты.

Теперь Вивьен решила позвонить Майку. Пять дней разлуки, о которых они договорились, истекут только завтра, но не могли же они знать, что будет эпидемия и эвакуация. Да и вообще, она уже жалела о своей затее; теперь она казалась ей глупой и вздорной, как только такое могло прийти ей в голову?

Не испытывая больше колебаний, она потянулась к телефону. Когда телефонистка ответила, Вивьен сказала:

— Соедините меня, пожалуйста, с доктором Майком Седдонсом.

— Минутку.

Ждать пришлось несколько минут, потом в трубке снова раздался голос телефонистки:

— Доктор Седдонс в настоящий момент сопровождает тяжелого больного в другую клинику. Может быть, вас соединить с кем-то еще?

— Нет, спасибо, — ответила Вивьен. — Я могу оставить для него сообщение?

— Сообщение медицинского характера? — спросила телефонистка.

— Нет, не совсем, — замявшись, ответила Вивьен.

— Мы принимаем только экстренные сообщения медицинского характера. По другому вопросу позвоните, пожалуйста, позже. — В трубке раздался щелчок и наступила тишина. Вивьен медленно положила ее на рычаг.

Из коридора послышались какой-то шум и громкие голоса. Там, в коридоре, что-то происходило. Раздалась отрывистая команда, потом на пол грохнулось что-то тяжелое, и Вивьен услышала взрыв хохота. Во всем этом не было ничего экстраординарного, обычная клиническая суета, но в этот миг Вивьен захотелось принять участие в общем деле, разделить с другими хлопоты и волнение. Потом она опустила глаза и посмотрела на одеяло, туда, где был провал на месте отсутствующей левой ноги. Впервые за последние дни Вивьен вдруг остро, до боли и отчаяния, ощутила свое одиночество.

— О, Майк! — шепотом взмолилась она. — Майк, дорогой мой, где бы ты ни был, приди ко мне скорее!

Медсестра Пенфилд уже хотела войти в столовую, когда вдруг увидела группу людей, стремительно приближавшихся по коридору. Среди них она узнала главного хирурга и администратора. За ними, покачивая на ходу своими огромными грудями и едва поспевая, шла главная диетсестра миссис Строган.

Войдя в столовую, администратор замедлил шаг и сказал миссис Строган:

— Я хочу, чтобы все было сделано быстро и без лишнего шума.

Диетсестра кивнула, и все они вошли в кухню через служебный вход.

О’Доннелл знаком подозвал сестру Пенфилд.

— Прошу вас, пойдемте с нами. Я хочу, чтобы вы нам помогли.

Все, что происходило дальше, было исполнено с виртуозной стремительностью. Только что женщина средних лет спокойно работала за прилавком раздачи. Но в следующий миг миссис Строган, взяв ее под руку, вывела в служебное помещение.

— На одну минуту, — сказал О’Доннелл ошеломленной женщине и обратился к сестре Пенфилд: — Побудьте с ней в кабинете диетсестры. — Потом приказал миссис Строган: — Возьмите пищу, которую она раскладывала в тарелки, и сожгите ее. Соберите по возможности все, что успели раздать. Соберите всю посуду, которой она касалась, и обварите ее кипятком.

К прилавку подошла главная диетсестра. В считанные минуты инструкции О’Доннелла были выполнены. О том, что здесь происходило, могли догадаться только люди, находившиеся ближе всех к раздаче.

О’Доннелл прошел в кабинет диетсестры.

— Миссис Берджес, — обратился он к перепуганной работнице кухни, — я вынужден попросить вас с этой минуты считать себя пациенткой клиники. — И мягко добавил: — Не тревожьтесь, вам сейчас все объяснят. — Сестре Пенфилд он сказал: — Отведите больную в изолятор. Она не должна ни с кем контактировать. Я позвоню доктору Чендлеру, и он скажет, что делать дальше.

Взяв испуганную женщину под руку, Элен Пенфилд увела ее из кухни.

— Что с ней теперь будет, доктор О.? — с любопытством спросила миссис Строган.

— Поместят в изолятор, и ее некоторое время будут наблюдать терапевты, — ответил О’Доннелл. — Иногда у носителей брюшного тифа поражается инфекцией желчный пузырь, и если в данном случае это так, то миссис Берджес придется прооперировать. Наблюдать, конечно, станут всех, кто заразился. За этим проследит Харви Чендлер.

В это время администратор говорил по телефону.

— Я же сказал: отменить все переводы, выписки — выписывать только здоровых. Отменить заказ еды в ресторанах, вообще все экстренные меры. Когда вы это сделаете, позвоните в приемное отделение. Скажите им, что клиника Трех Графств работает в обычном режиме.

Томазелли повесил трубку, широко улыбнулся и взял из рук миссис Строган чашку кофе, который она налила администратору из своего личного кофейника.

— Кстати, миссис Строган, у меня не было времени сказать вам об этом раньше, но сейчас я скажу: вы получите новые посудомоечные машины. Совет директоров одобрил покупку и выделил средства. Надеюсь, монтаж начнется на следующей неделе.

Диетсестра важно кивнула; она, кажется, нисколько не удивилась услышанному и теперь думала уже о другом.

— Уж коль вы здесь, мистер Т., я хочу кое-что вам показать. Мне нужен больший холодильник. — Она строго посмотрела на администратора: — Надеюсь, что для его установки не потребуется еще одна эпидемия?

Администратор тяжело вздохнул и встал.

— У вас нет на сегодня больше никаких проблем? — спросил он О’Доннелла.

— На сегодня нет, — ответил О’Доннелл. — Правда, завтра я хочу лично обсудить с вами одну вещь.

Он думал в это время о Юстасе Суэйне.

Глава 24

Дэвид Коулмен не спал почти всю ночь. Мысленно он снова и снова возвращался к клинике Трех Графств, отделению патологической анатомии и доктору Джозефу Пирсону.

События последних четырех дней ни на йоту не уменьшили вины доктора Пирсона в смерти ребенка Джона Александера. Его ответственность за эту смерть осталась неизменной. Прежним осталось и мнение Коулмена об административном беспорядке, творившемся в отделении Пирсона. Оно стало болотом, тихой заводью, подернутой ряской отживших концепций и устаревших методов, от которых следовало немедленно избавиться.

Тем не менее за последние четыре дня его отношение к Пирсону стало другим, более мягким и снисходительным. Почему? Всего неделю назад Коулмен смотрел на него как на стареющего, изо всех сил цепляющегося за власть невежду. С тех пор не произошло ничего такого, что могло бы изменить это убеждение. Так почему он испытывает смущение и неловкость, вспоминая о нем теперь?

Конечно, во время вспышки брюшного тифа старик проявил себя решительным и компетентным руководителем, он справился с делом так, как едва ли смог бы справиться с ним Коулмен. Но что тут удивительного? Многолетний опыт не сбросишь со счетов, и старик показал себя в этой ситуации во всем блеске.