Читать книгу "Ричард Длинные Руки - император - Гай Юлий Орловский"

Оглянувшись на звук наших шагов, отыскал взглядом мое лицо, бледный и дрожащий.

— Ваше величество!

— Что не так? — спросил я сварливо. — Надо идти, а не…

Он пролепетал:

— Но… камни! Камни рушатся вверх!

— Только и всего? — спросил я. — Можно подумать, антигравитацию не видели!.. Что, в самом деле не видели? Дикари-с. Там справа или слева проход есть?

Двое ринулись с факелами в стороны, через некоторое время первый прокричал:

— Нет!.. Здесь прямо от стен…

Второй крикнул на пару секунд позже:

— И здесь, ваше величество!

— Ну и ладно, — сказал я бодро, хотя сердце колотится, как у зайца. — Мужчины не выбирают окольные дороги! Камни же не сверху падают, чего вам снова не так? Какие вы все капризные, с кем я взялся строить светлое будущее с человеческим как бы лицом? В церковном хоре никто не поет?.. Сэр Норберт, не смотрите на лорда-канцлера, у него был дурной сон с кошмарами насчет кражи коней…

И, не дожидаясь реакции от вконец обалдевших, быстро побежал прямо, перешагивая с камня на камень, выбирая с виду те, что не шевелятся, перепрыгивая трещины и уклоняясь от глыб, что с треском выламываются и уносятся вверх.

Уже почти на той стороне догнал Норберт, лицо бледное, глаза безумные, с разбега налетел на стену и, распластавшись на ней, едва не расцеловал в благодарность, что твердая и несдвигаемая.

— Вот сюда, — велел я. — Герцог, вы там в хвосте не потеряйтесь!..

Альбрехт наконец-то нагнал, уже за Тамплиером и Сигизмундом, Боудеррия страховала еще всю дорогу через зал, а он вскрикнул с непониманием:

— Но… как? Как уносятся вверх?

— Не уносятся, — уточнил я, — а падают. Просто здесь верх и низ поменялись местами, разве не видно? Это же так просто!.. Но филигонов здесь точно нет.

За спиной раздался сухой треск такой силы, что я едва не присел, а спина покрылась мурашками.

Тамплиер, надменно повернул башню головы в сторону треска, подтвердил величаво:

— Да, сюда не сунутся. Но что это у них за летающая крепость?

— Это не совсем их, — сказал я.

— Ваше величество?

— Блохи на собаке, — пояснил я, — тоже могут считать собаку своим большим конем. А те, что на птицах, даже летают с ними.

— Ваше величество, но тогда это…

— Оно, — подтвердил я и тут же уточнил: — Как самая реальная гипотеза, хотя я гипотез не измышляю, как уже говорил. Или тогда не я говорил?.. Осталось только понять, сам по себе Маркус прилетает сюда регулярно или же это филигоны направляют его сюда…

Норберт посопел, сказал угрюмо:

— Ваше величество, это важно? Нам бы филигонов…

— Знания не бывают лишними, — сказал я высокомерно. — Знание — сила! Красиво сказано?.. Ладно, все-таки признаюсь по своей воле, это не я изрек, хотя мог бы приписать себе. Вот такой скромный и честный, запомните!.. И всем рассказывайте. Если прилетает сам Маркус, то это он точно разрушает верхний слой земли, а если филигоны… то, может быть, они…

— А может быть, Маркус, — закончил Альбрехт.

— И тогда, — спросил Норберт в напряженной тишине, — получается, филигоны людей спасают?

Боудеррия, Тамплиер и Сигизмунд смотрели на меня в ожидании ясного и четкого ответа, еще чего восхотели во время превращения меня в политика, что избегает ясных и однозначных ответов.

— Вот перебьем всех, — ответил я, — тогда у последнего спросим, спасали они или так, охотились просто?.. Останавливаться не будем! Филигоны убивали наших женщин и детей!.. Это почти то же самое, что насиловали!.. А за насилование они должны ответить своей кровью… до последней капли. Отдохнули?.. Кто не отдохнул, оставайтесь. Остальные — за мной.

Почти сразу пришлось пригибаться, чтобы не касаться головами свисающих из темноты седых косм, похожих на клочья грязного тумана в полутьме.

Норберт, сунувшись первым, начал отчаянно ругаться. Боудеррия, бросившись на помощь, заворчала, как рассерженная пантера.

Я крикнул:

— Что там, крапива?

— Это какое-то болото, — крикнул Норберт. — Только сверху!.. Все скользкое, как жабы. И холодное даже не знаю как. Лед и то теплее.

— Осторожнее, — велел я, — а то все чесаться начнете. Мне нужны воины, а не стая бабуинов. Альбрехт, вы что делаете?

Лорд-канцлер оторвался виновато:

— Хочу отщипнуть кусочек… Говорят, в таких пещерах растет мох, что удесятеряет мужскую силу.

Боудеррия брезгливо отстранилась, я возвел глаза к темному своду.

— Как можно не победить с такими людьми? Они и здесь о чем думают?.. Нет, о чем они думают?

Боудеррия поморщилась и отодвинулась еще дальше.

— Пора запрещать бактериологическое оружие, — сказал я решительно. — Сэр Нортон, осторожнее, вы идете прямо на пауков!

Нортон вытянул вперед руку с факелом, всматриваясь в то, что за освещенным кругом.

— Что, — спросил он, — много?

— Нет, — успокоил я, — не больше дюжины. Но крупноваты…

— Насколько? — спросил он деловито.

— С баранов, — сообщил я. — Но есть и с коров… Наверное, самки.

Он отпрыгнул, подумал, сделал осторожнейший шажок и, вытянув факел как можно дальше, рассмотрел первого, что хоть и паук, но вроде раскормленного богомола. А дальше еще такие же: толстые, зеленые, передвигаются медленно, как медузы в плотной воде.

В дальнем от нас углу белеют кости. Крупные и мелкие, один… нет, два черепа, второй с длинной трещиной от виска и до темени.

— Филигоны? — пробормотал я. — Ничего не понимаю… Хотя как это не понимаю, когда понимаю все, даже когда не понимаю?.. Филигоны сюда не заходят, опасно. А те, кто забежал сдуру, поплатились… Сэр Альбрехт, вы не филигон?

Сэр Альбрехт быстро оглядел себя.

— Пока еще нет… вроде бы, хотя с вами кем только не станешь. А что?

— Не заходите, — предупредил я. — Пройдем вдоль стенки. Филигоны быстрее нас двигаются, но попались…

— Они быстрее, — сказал он и добавил льстиво: — Но ваше величество умнее! А мы под вашим великодушным руководством. И которое стреляет почище любого эльфа…

— Намек понял, — ответил я. — Попробуем…

Стрелы ушли одна за другой, за моей спиной с напряжением смотрели, как пауки вздрагивают под их уколами, поспешно убегают, а из пробитых насквозь животов сочится зеленоватая жидкость.

— Путь свободен, — сказал Альбрехт с облегчением, — спасибо, ваше величество! Хотя не понимаю, почему не стреляли в головы.

— А если бы попал в глаз? — спросил я сварливо. — Пойдемте, герцог. Не умеете вы ценить природу, а до санитаров леса вообще не дожили.