Читать книгу "До последнего - Дэвид Бальдаччи"

— Окончательный диагноз я пока не поставила.

— Вы назначили ему какое-нибудь лечение?

— Это преждевременно, — сухо сказала она, — поскольку диагноза у меня все еще нет. Это все равно что делать пациенту операцию, не выяснив досконально, что у него — аппендицит или перитонит.

— Насколько я знаю, большинство «психов» — извините, психиатров — прописывают своим пациентам разные таблетки.

— Значит, я отношусь к меньшинству.

— Вы можете мне сказать, что произошло с ним во дворе?

— Нет, не могу.

— Не можете — или не хотите? — Уинтерс помахал перед ней подписанным Вебом документом. — Знаете что? Если будете упрямиться, наживете себе неприятности.

— Помимо всего прочего, в этом документе сказано, что психиатр имеет право придержать полученную от пациента информацию, если ее разглашение может причинить ему вред.

Уинтерс перебрался в середину лимузина и уселся рядом с Клер.

— Скажите, доктор Дэниэлс, вы представляете себе, что произошло тогда во дворе?

— Да. Я читала газеты и разговаривала об этом с Вебом.

— Это не просто расстрел шестерых агентов. Это дело гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд. Оно прямиком бьет по Бюро, угрожает его основам и целостности. Если вы этого не понимаете, значит, вы не понимаете ничего.

— Я действительно не очень понимаю, каким образом засада, которую устроили агентам ФБР, может угрожать фундаментальным основам вашего учреждения. Смерть ваших людей должна как минимум пробудить у общества сочувствие к вам.

— К сожалению, мы обитаем совсем в другом мире. Позвольте вам объяснить, какой ущерб нанесла нам эта засада. Первое: уничтожив наше элитное подразделение, криминальные элементы будут считать, что как ударная сила мы слабоваты. Второе: пресса раздула этот трагический случай до таких невероятных масштабов и так над нами глумилась, что общественность может потерять к нам всякое доверие. Хуже того, мы можем лишиться доверия людей с Капитолийского холма. И последнее: моральное состояние личного состава Бюро после этого инцидента сильно подорвано. Вы понимаете, чем нам все это грозит?

— Кажется, понимаю, — осторожно сказала Клер.

— По этой причине нам необходимо разобраться с этим делом как можно быстрее. Во-первых, для того чтобы узнать, кто все это подстроил, а во-вторых, чтобы исправить свой имидж в глазах общественности. Полагаю, вам не хочется, чтобы преступники думали, что могут безнаказанно попирать права честных граждан?

— Уверена, что этого не произойдет.

— Правда? — Бак Уинтерс пристально посмотрел на Клер. — Я, к сожалению, такой уверенности не испытываю.

Клер почувствовала, как от слов Уинтерса у нее по спине пробежал холодок. Уинтерс похлопал ее по плечу.

— Надеюсь, теперь вы расскажете мне что-нибудь о Вебе? То, что вы можете мне доверить, не нарушая профессиональный долг врача?

Клер заговорила очень медленно; ее угнетало положение, в котором она оказалась.

— У него имеются психические травмы, корни которых, на мой взгляд, уходят глубоко в детство. В той аллее у него было нечто вроде временного паралича. Но я уверена, он рассказал об этом следователям ФБР. — Она посмотрела на Бака, ожидая от него подтверждения своих слов, но Уинтерс наживку не заглотил.

— Продолжайте, — только и сказал он.

Клер стала подробно рассказывать о том, что Веб видел и слышал в аллее. Она привела слова Кевина Вестбрука и объяснила, каким образом они на него подействовали, потом рассказала о чувстве окаменелости, которое он испытал, и как он пытался его преодолеть и наконец победил.

— Вот уж точно что победил, — с иронией в голосе сказал Уинтерс. — Рухнул за секунду до того, как застрочили пулеметы, и ухитрился убраться со двора живым.

— Вы не представляете, какое сильное чувство вины Веб испытывает из-за того, что он — единственный из всех — остался в живых.

— Так и должно быть.

— Но он не струсил, если вы намекаете именно на это. Он — один из храбрейших людей, каких мне когда-либо доводилось видеть.

— Я вовсе не намекаю на то, что он струсил. Даже его худший враг не мог бы обвинить его в трусости.

Она с любопытством на него посмотрела.

— Тогда в чем же дело?

— А дело в том, что есть вещи, худшие, чем трусость. — Бак сделал паузу. — Например, предательство.

— Я как профессионал утверждаю, что это не тот случай. Его падение связано с психическими травмами, которые он пережил в детстве и последствия которых до сих пор пытается преодолеть.

— Понятно. В таком случае ему надо уходить из ПОЗ. А возможно, и из Бюро.

«Что я наделала!» — подумала Клер, и ею овладел ужас.

— Я этого не говорила.

— Совершенно верно, доктор. Это я сказал.

Как Клер и обещали, ее отвезли в гараж, где стояла ее машина. Когда она выходила из лимузина, Бак Уинтерс наклонился вперед и схватил ее за руку.

— Я, доктор, не могу помешать вам рассказать Вебу о нашей встрече, но я прошу вас этого не делать. Это расследование — внутреннее дело Бюро, и его результаты, особенно если они окажутся для нас неблагоприятными, могут еще сильнее раскачать нашу лодку. Поэтому я попросил бы вас до поры до времени держать рот на замке.

— Я не могу вам этого гарантировать. Кроме того, я доверяю Вебу.

— Я в этом не сомневаюсь. Но знаете ли вы, например, сколько людей он убил за свою жизнь?

— Не знаю. А что — это так важно?

— Думаю, что родственники этих людей относятся к этой проблеме иначе.

— Вас послушать, так можно подумать, что он — преступник. Я же позволю себе предположить, что если он и убивал людей, то только выполняя задание, а подобные задания давали ему вы.

— Эту тему можно интерпретировать бесконечно, не так ли? — Уинтерс отпустил руку Клер и помахал ей на прощание. — Думаю, мы с вами еще встретимся.

* * *

Когда Веб и Романо отправились обедать в большой дом, походка у Полли была очень смешная. Он объяснил Вебу, что Билли заставил его залезть на лошадь, с которой он сразу же свалился.

— Не понимаю, почему я не могу ехать за этим парнем на машине? Лошади — это не мое.

— Я сегодня объездил верхом большую часть фермы и хочу тебе заметить, что там есть места, где не проедешь даже на тракторе.

— Ты тоже падал?

— Дважды, — соврал Веб, чтобы Романо не испытывал по этому поводу комплексов.

— А с кем ты ездил? — спросил Романо.

— С Гвен. Отлично провел время. А ты получил удовольствие от прогулки?

— Какое, на хрен, может быть удовольствие, когда весь день таскаешься по стойлам, где воняет навозом? Может, в следующий раз ты попробуешь?