Читать книгу "История крепостного права на Руси. Предпосылки и основные этапы лишения крестьян личной свободы. XIV—XVII века - Ричард Хелли"

дабы ускорить поток людей через армию и иметь необходимый запас готовых резервов. Таким образом, власти приняли решение об отмене крепостного права. Государство демонтировало институт крепостничества в порядке, обратном его возведению. Указ об освобождении 1861 г. осудил постановления, принятые после Уложения, делавшие русское крепостное право похожим на рабство. Помещик потерял всякое право распоряжаться личностью своего бывшего крепостного, и его полицейские полномочия передали общине. Поскольку крестьянин в первую очередь был прикреплен к земле, то только в XX в. он был окончательно освобожден от этой крепости и получил право идти куда он хотел и когда он хотел, то есть свободу, которой русский земледелец не пользовался с XV в.

В московский период российской истории крепостное право было реакцией правительства на перемещение рабочей силы во время кризиса и второстепенным последствием технологических изменений. Катализаторами или непосредственными причинами закрепощения стали гражданская война XV в., опричнина и Ливонская война Ивана IV, а также династический кризис после его смерти, Смоленская война и междоусобица 1648 г. Все эти причины вызвали закостенелость российского общества и способствовали его расслоению.

Одной из основных причин была недостаточная населенность страны, что во время кризисов приводило к вопиющей нехватке рабочей силы для определенных категорий землевладельцев. Также решающее значение имела протяженность границ, которые необходимо было защищать постоянно дорожавшими вооруженными силами, которые, в свою очередь, приходилось поддерживать малочисленным населением, живущим за счет крайне низкопроизводительного сельского хозяйства. Хотя новые налоги на технологические изменения в армии не вызвали расслоения русского общества, они способствовали ускорению этого процесса, потому что крестьяне бежали от непосильных поборов, а их хозяева требовали возврата беглецов. В периоды политических потрясений правительство, зачастую возглавляемое далеко не идеальными правителями, понимало, что ему необходима поддержка, которую регулярно можно было приобрести, предоставив льготы влиятельным группам. Гипертрофированное правительство шло на многие уступки, как мы видели, но главная из них заключалась в контроле над крестьянством. Такое положение оказалось привлекательным как по экономическим, так и по социально-психологическим причинам. Почти все богатство производилось крестьянством, так что те, кто не являлись первичными производителями, должны были жить косвенно за счет сельского хозяйства или не жить вообще. Кроме того, российское общество было крайне озабочено статусом и высоко ценило высокое положение и власть. Такое отношение представлялось особенно важным, когда среднее служилое сословие осознало свою военную отсталость. Ряд преднамеренных льгот, пожалованных государственной властью для удовлетворения экономических требований и ментальных потребностей ее учредителей, в результате закончился непреднамеренным закрепощением крестьянства.

Льготы низшим сословиям как ответ на хаос и беспорядок, кажется, никогда не приходили в голову ни одному русскому правителю, за исключением Лжедмитрия I. Вместо того чтобы решить проблемы крестьянского недовольства, правящая элита, вероятно, из-за ограниченных способностей и восприятия в сочетании с обязательствами, отличными от тех, которые мы в XX в. считаем социальной справедливостью, предпочла объединиться со служилым сословием и церковью, дабы сдерживать и подавлять недовольство с помощью репрессий. Главным образом из-за того, что в союзе между высшим и средним сословием и церковью оказалось мало разногласий, крестьянские восстания имели мало шансов на успех.

Можно попытаться сделать вывод, что крепостное право в России не являлось неизбежным. Если бы не кризис, то и крепостное право не получило бы своего развития. Однако могла ли Московия за четверть тысячелетия избежать всех тех кризисов, которые вызвали нехватку рабочей силы? Это кажется весьма сомнительным. И все же выдвижение детерминистской теории о неизбежности крепостного права просто в силу вероятной неизбежности этого синдрома может зайти слишком далеко. Для кризиса должно было наступить «нужное время». Если бы царствование Алексея Михайловича протекало без мятежей до начала 1660-х гг. и введения новой армии, то 11-я глава в Уложении 1649 г. вряд ли была бы написана. Но это, конечно, все из области предположений.

Как только крепостное право пустило крепкие корни, почти все противоборствующие силы выступили за его сохранение перед лицом крестьянского сопротивления – даже перед лицом того факта, что «пороховая революция» создала армию, состоящую в основном из крестьян-рекрутов, которыми командовали иностранные офицеры, и что старая поместная конница, требовавшая крепостного права, утратила свое значение. Когда правительство хотело, оно могло просто игнорировать крепостное право, как в случае с беглецами на границе или в городских районах, и даже в тех случаях, когда беглецы появлялись в поместьях самих магнатов. Хитрые магнаты обнаружили, что могут удовлетворить свою алчность к служебной добыче, перемещая пограничные знаки и обирая дворцовые и черноземельные фонды. Получилось так, что Уложение не нанесло особого ущерба магнатам и мало помогло дворянам в их стремлении получить большую долю богатства страны. Вместе с тем крепостничество послужило социальным цементом между магнатами и мелкопоместными дворянами во враждебной крестьянской среде. Если прогресс в системе государственного управления и сбора налогов, так же как в экономике, был недостаточным, чтобы позволить полностью отказаться от традиционного содержания армии, он был вполне достаточным, чтобы позволить внедрить новые технологий и тактику современной войны, что дало Московии возможность выжить как единое целое. Сохранение крепостного права позволило провести мирную и радикальную реформу армии, несмотря на то что эта реформа затрагивала потенциально беспокойное и могущественное среднее служилое сословие. Царь и его фавориты-олигархи могли править без опасения. Таким образом, была заложена часть фундамента самодержавного правления в России, которое продолжалось до революции 1917 г.

Историография закрепощения русского крестьянства почти завершила свой цикл. До освобождения крепостных крестьян в 1861 г. большинство историков предполагали, что крестьянство было закрепощено по указу правительства, хотя конкретных доказательств, подтверждающих этот указ, найдено не было. Такая интерпретация получила название «указной». После освобождения с 1880-х по 1920-е гг. господствующее место заняла безуказная теория. На основе неудачных аналогий с литовским крестьянином, римским колоном и другими восточноевропейскими примерами делалось предположение, что крестьянин утратил право на выход и свою личную свободу без какого-либо значительного вмешательства со стороны государства. Причинами закрепощения в расширенной безуказной теории назывались задолженность и старожильство.

На протяжении всего господства безуказной теории на каждую из ее составляющих совершались аргументированные нападки, на которые не находилось достаточно убедительных опровержений. На рубеже столетия были найдены документы, которые ослабляли тезис безуказной теории. Они свидетельствовали о том, что правительство предприняло определенные действия в 1580-х гг. Указная теория должна теперь снова войти в моду в результате открытий, сделанных в конце 1950-х гг. и опубликованных в 1968 г. В.И. Корецким, которые служат дополнительным доказательством первичности роли государственной власти в принятии крепостного права. Я надеюсь, что настоящая работа пролила дополнительный свет на причины закрепощения крестьянства и на связь этого процесса с опытом военной эволюции Московии.

В подведении итогов обратимся к