Читать книгу "Западня для Евы - Нора Робертс"

Он успокаивал ее и завораживал своими словами и этими удивительно терпеливыми руками. Еву всегда поражало, как человек, наделенный такой энергией, таким темпераментом, может быть таким терпеливым. Неистовый и холодный, страстный и нежный… Все эти противоречия уживались в нем и каким-то чудом составляли единое целое с тем, что представляла собой она сама.

— Рорк! — Она выгнулась ему навстречу и обхватила его руками.

— Что?

Ева открыла глаза и поцеловала его в щеку. Ее захлестнула волна нежности.

— Мой Рорк.

Она тоже умела успокаивать и завораживать. Тем более что сейчас она не сомневалась: чем бы ни грозил им внешний мир, какие бы чудовища ни высовывали головы из прошлого и ни подстерегали в будущем, они примут бой вместе.

Ева расстегнула на нем рубашку, прижалась губами к плечу.

— Ты любовь всей моей жизни. Мне плевать, если это звучит банально. Ты ее начало и конец. Ты — лучшее, что в ней есть.

Рорк нашел ее руку и поднес к губам. Любовь затопила его. «Эта лавина чувств очищает, — подумал он. — Она смывает все наносное и оставляет за собой только чистоту».

Он расстегнул ее рубашку и осторожно провел пальцами по кровоподтекам.

— Мне больно видеть тебя такой и знать, что это наверняка не конец: появятся новые синяки. И в то же время я горжусь тобой. — Он нежно коснулся синяков губами, а потом поцеловал эмблему у нее на груди. — Я женат на воительнице!

— А я замужем за воином.

Он вновь встретился с ней взглядом и не отводил глаз, пока не слились их губы. Тела слаженно двигались в утренней тишине, руки дарили нежность и страсть. Когда она оседлала его, вобрала его в себя, их пальцы сплелись в замок. Сквозь наслаждение, сквозь волнение пробивался упорный и стойкий ритм любви.

Потом Ева лежала, свернувшись клубочком рядом с ним. Этот момент умиротворения нужен был им обоим не меньше, чем уверенность и высвобождение, которые дарила страсть.

Еще недавно казалось, что весь ее мир пошатнулся. Как страшен был этот сейсмический толчок, она поняла только теперь, когда почва под ногами вновь обрела прочность. И только теперь, когда они помирились, она поняла, что Рорк пережил то же самое.

Они помирились, потому что он дал ей то, в чем она нуждалась. Ради нее он подавил свое «я», отказался от него. Такой поступок дался ему нелегко, ведь он все-таки был в достаточной мере эгоистичен. Но Ева решила, что это здоровый эгоизм. И она была ему бесконечно благодарна. Ведь он уступил ей, отказался от того, чего хотел сам, не потому, что за ночь переродился и признал ее моральную правоту. Он сделал это потому, что ценил свою жену и их брак больше, чем свое эго.

— А ведь ты мог бы мне солгать… — пробормотала она.

— Нет. — Рорк наблюдал, как свет в окне напротив кровати разгорается все ярче. — Я не мог тебе солгать.

— Я не имею в виду только этот случай, я говорю вообще. — Ева придвинулась поближе, убрала волосы с его лба, потом провела пальцами по щетине на подбородке, которую он так и не сбрил. — Если бы ты был в меньшей степени мужчиной, ты мог бы мне солгать, сделать что хотел, удовлетворить свое эго и двинуться дальше.

— Дело не в моем эго…

— Нет-нет! — Ева нетерпеливо закатила глаза. — Эго всегда играет большую роль, и я это утверждаю вовсе не для того, чтобы тебя обидеть. У меня ведь тоже есть эго.

— Мне ли не знать! — усмехнулся Рорк.

— Послушай меня, — Ева отодвинулась и села в постели лицом к нему.

— А не могли бы мы тихо и мирно полежать несколько минут? Я хочу полюбоваться на мою обнаженную жену.

— Тебе понравится то, что я хочу сказать. Ты услышишь кучу комплиментов и всяких лестных замечаний.

— Ну, тогда не буду прерывать ход твоих мыслей.

— Я тебя и вправду очень люблю.

— Да, — его губы изогнулись в улыбке, — я знаю.

— Иногда я думаю, что я люблю тебя как раз из-за этого эго величиной с Юпитер, но порой мне кажется, что все наоборот, и я тебя люблю вопреки ему. Как бы то ни было, я в тебе увязла по горло, приятель. Но дело не в этом.

Он погладил ее костяшками пальцев по бедру.

— Жаль. Мне очень нравится все, что ты уже успела сказать.

— Не перебивай. — Ева натянула на себя рубашку, чтобы он не отвлекался. — Так вот, я хочу сказать, что ты преуспевающий человек, крупная фигура. Иногда ты этим очень ловко пользуешься, иногда не пользуешься совсем. Но, в сущности, тебе нет нужды постоянно это демонстрировать, потому что ты действительно крупная фигура. Это с одной стороны.

— С одной стороны чего?

— Твоего эго. Мне кажется, у мужчин эго совсем не такое, как у женщин. Ну, как бы то ни было, Мэвис говорит, что это связано с членом, а уж она в таких делах знает толк.

— Я не в восторге от того, что ты обсуждаешь мой член с Мэвис, — заметил Рорк.

— Я всегда говорю, что ты настоящий бык и можешь трахаться всю ночь без перерыва.

— Ну ладно, тогда прощаю. — Но, поскольку предмет разговора заставил Рорка ощутить свою наготу, он потянулся за брюками. — Только не могла бы ты говорить комплименты, не затрагивая моих гениталий? А то я начинаю нервничать.

— Ты меня не сбивай. Я хочу сказать, что у тебя мощное эго. Тебе оно было необходимо, чтобы стать тем, чем ты стал, и я, должно быть, совсем расклеилась, потому что собираюсь сказать: ты все это заслужил. Ты достаточно уверен в себе и в том, что ты собой представляешь, чтобы уйти от драки, потому что это важно для меня. Ведь ты был со мной не согласен. И ты сказал правду: ты смог бы со всем этим жить. Ты бы чувствовал себя оправданным. Ты считал бы, что поступил правильно.

Рорк нахмурился.

— Все эти люди — преступники, Ева. В своем бездействии они стали соучастниками преступления. И их вина усугубляется тем, что у них были полномочия. Они могли вмешаться и остановить его.

— Я с этим не спорю. — Одеваясь, Ева попыталась собрать свои мысли воедино и выразить их связно. — Но ты меня достаточно хорошо знаешь, чтобы понять: если бы ты принял меры, от этого пострадала бы я. Мы. Ты поставил нас на первое место, принеся в жертву свое эго. Для этого требуется настоящий крутой мужик!

— Спасибо тебе за комплимент, но только…

— Тебе хватило мужества совершить поступок, который в глубине души ты считаешь трусливым. — Ева подошла к нему, когда он застегнул последнюю пуговицу на рубашке и поднял голову. — Думаешь, я этого не понимаю? Думаешь, я не знаю, какую страшную войну тебе пришлось выдержать вот здесь? — Она постучала пальцем по его груди со стороны сердца. — Думаешь, я не знаю, чего тебе стоило сдаться? В общем, ты самый мужественный человек из всех, кого я знаю.

— Не было никакого мужества в том, чтобы причинить тебе боль, — проворчал Рорк. — А я причинил тебе боль.