Читать книгу "Невеста герцога Ада - София Мещерская"

Дым скрывал от ведьмы тело демона. Она наклонилась к нему с амулетом и не заметила, как Данталион вынул нож из сапога. Люди тоже умели убивать. Нож вошел в сердце ведьмы по самую рукоять. Белинда вздрогнула и затихла. Не спасли амулеты и страшное оружие, присланное Беритом из Ада. «Пустой», потеряв хозяйку, вернулся обратно в свой сосуд.

– Колдуну я теперь тоже ничего не должен, – болезненно усмехнулся демон. – Зачем заключать сделки, если я все делаю сам?

Делал. Смертное тело решило, что ему хватит. Герцог Ада вынул из сердца ведьмы нож и потерял сознание.

***

Как же я ненавидела средневековые тряпки! Все эти юбки, сорочки, панталоны и прочую лабуду! Казалось бы, при таких проблемах со стиркой женщинам выгоднее голыми ходить, но они упрямо натягивали на себя по двадцать-тридцать метров ткани за раз. Для чего? Междуножие прятать, чтобы целомудреннее выглядеть? Бред. При желании все задиралось до подбородка и вперед!

– Быстрее, Аморет, быстрее! – стонала я.

Голова застряла в узком вырезе платья. С задранными вверх руками сама себе помочь я не могла, а одержимая слугой Темных Аморет деликатничала с тканью.

– Подождите, мадемуазель, еще порвется.

– Да и бес с ним!

– Где бес?

Аморет бросила меня и заметалась по комнате. Я услышала скрип половиц, стук двери об косяк. Да, слуги Ада где-то близко, колдун до сих пор выяснял, где именно. Но я же фигурально выражалась! Проклятый мир, где даже выругаться нельзя привычным способом!

– Черт, да нигде! Быстрее!

Ладно, хоть чертей здесь никто не знал. Аморет вернулась ко мне и, наконец, одернула платье вниз. Я с наслаждением вдохнула полною грудью. Осталось шнуровку на спине затянуть, и я готова сбегать из инквизиторской тюрьмы.

– Волосы мокрые, – проворчала Аморет. – Ткань тоже. Потерпите, мадемуазель.

Подгонять Верховную ведьму было бесполезно. Пока не обеспечит мне приличествующий вид, не успокоится. В крови это у всех женщин, и даже слуга Темных не помеха. Я уже заметила, что подселенец контролировал тело не до конца. Голос, походку и все действия – да, но мелкие рефлексы и въевшиеся под кожу привычки хозяйки оставались. Аморет поджимала губы, как прежде, и закалывала мне волосы шпильками так профессионально, что ни одному слуге из другого мира не снилось. Кстати, его звали Роу. А того, кто жил в теле Эммы-травницы, а теперь Жизель – Ги. И меня уже подмывало спросить колдуна, почему он для подселения в женские тела выбирал мужские души.

– Все, – наконец, выдохнула Аморет и убрала от меня руки. – Красавица. Хоть сейчас замуж.

Меня кольнуло больно, будто шпилька попала в сердце. Три раза собиралась стать чьей-то женой, а сейчас полжизни бы отдала, чтобы успеть увидеть Данталиона до того, как он снова отправится в Ад. Не выйдет у нас семьи, но я больше не хочу принадлежать никому другому.

– Нет. Я одна останусь.

Сбегу из Брамена и буду жить где-нибудь в глухой деревне. С моим статусом приговоренной к сожжению ведьмы – самое оно.

– Что вы, мадемуазель, – всплеснула руками Верховная. – Вам обязательно нужен покровитель. Без сильного защитника не выжить.

– Без Туссэна Пекара?

– Без господина До, – ответила она, и колдун появился на пороге комнаты.

Пригоршня амулетов хрустела в кулаке. Взгляд еще не безумный, но уже заведенный до предела.

– Уходим, Селеста. Путь пока чист, но это ненадолго.

– А куда мы? – задала я вопрос, который должен был прозвучать сразу же, но его вытеснили другие мысли.

– В столицу. Туссэн ждет нас в повозке. Если не поторопимся, его придется догонять. Роу, что ты копаешься?

– Собираюсь, господин.

Голос Аморет потух, движения замедлились. Верховная ведьма, согнувшись над корзиной, сосредоточенно собирала мою грязную одежду.

– Уходим, – прошипел колдун. – Оставь корзину! Брось эти тряпки! Роу, ты меня слышишь?

Аморет замерла с комком одежды в руках. Все еще горбилась и судорожно кривилась, словно ее током било. Хозяйственная женщина никогда не бросит дорогое платье. В Бармене его так тяжело достать.

– Сейчас, сейчас, господин.

Что-то не так, я видела. Еще две минуты назад Аморет была совсем другой.

– Контроль ослабевает, – прошептал колдун. – Не по зубам слуге оказалась Верховная ведьма. Она яростно сражается за свое тело. Источник всего сущего, до чего же не вовремя!

– Может, ее убить? – предложила я и не поверила собственным словам.

Голос звучал, как чужой. Мысль и вовсе была дикой. Но, с другой стороны, Аморет не собиралась меня щадить. Не появись господин До, я бы уже участвовала в ритуале, а потом все равно отправилась на костер. Гуманизм не всегда уместен. Самооборону никто не отменял.

– Да, – согласился колдун и закатал левый рукав рубашки почти до шеи. – Хорошая идея, мадемуазель.

– А мы выйдем из тюрьмы без помощи Верховной? – вдруг запаниковала я, видя, как татуировки Темного хищно вспыхнули синим цветом.

– Все равно Роу скоро потеряет контроль, и Аморет начнет мешать. Поэтому, чтобы не прорываться наружу с боем, ее лучше убрать прямо сейчас.

Колдун обвел пальцем несколько завитков, и Верховная захрипела. Я не думала, что отреагирую так остро. Никогда, наверное, не привыкну. В фильмах все показывают совсем иначе. Просто. Обыденно. Герой давит на курок с каменным лицом, и злодей падает на пол. Ты знаешь, что актер встанет. Что это игрушечная смерть, ненастоящая. А сейчас Аморет задыхалась, то раздирая пальцами горло, то впиваясь себе в волосы. Та грань, что отделяла ее от смерти, никак не приближалась. Колдун мучил, изводил, а я была готова закричать: «Да хватит уже! Добейте или отпустите ее!»

Но с губ ведьмы вместе с пеной сорвался последний хрип. С широко распахнутыми глазами Аморет осела на пол. Ковен лишился главы. Темный колдун остался без марионетки.

– Пойдемте, мадемуазель, – позвал он, взяв меня за локоть. – Вам еще нужно попрощаться с отцом.

– Филипп! – дернулась я, представив такой же стеклянный взгляд у человека, подарившего мне отцовскою любовь. – Не трогайте его, умоляю! Он жив? Он еще жив?

– Жив, – поморщился колдун. – И хочет вас видеть. Потрудитесь объяснить ему, почему уедете в столицу с женихом и возьмете с собой кучера. Хорошо? Теперь идем.

Темный тащил меня за собой, не давая опомниться. Тепло комнаты стражников сменилось холодом и сыростью подвала. Я снова ничего не видела в темноте, боялась шороха шагов и того, что господин До все-таки меня обманул. Сейчас мы зайдем за угол, а там мертвый Филипп.

– Папа! – звонко вскрикнула я и бросилась к нему.

Часовщик раскрыл объятия, поймал меня на весу и поцеловал куда-то в висок. Так крепко сжал, что ребра заболели. Большой, сильный и добрый Филипп. Он все-таки потерял свою семью. Теперь и я уезжала.