Читать книгу "Краткая история военных сражений - Бернард Лоу Монтгомери"

Наступательный порыв немцев на Сомме вскоре иссяк – обороняющаяся сторона перебрасывала резервы поездами быстрее, чем двигавшиеся в пешем строю наступавшие. А Людендорф нарушил собственное правило – не атаковать противника там, где он силен, и приказал продолжать наступление, расширив его 28 марта в северном направлении в сторону Арраса, где встретил сильное сопротивление и понес большие потери. Потом на севере не атаковали до удара на реке Лис 9 апреля, к тому времени у немцев оставалось только 11 свежих дивизий из 35 первоначально намечавшихся. Однако наступление продвинулось до Хазебрука, оборонявшегося одной португальской дивизией, и Людендорф бросил в бой все наличные резервы. Хейг оставил Пашендейль и отошел к портам, запросив у Фоша резервов. Тот направил 4 дивизии – и оборонявшиеся держались стойко. Немцы так и не разгадали секрета, как увенчать первоначальный успех наступления, – секрет этот ускользнул и от союзников.

Союзники теперь пробовали новые способы: неприятельские войска засыпались пропагандистскими материалами, призывавшими их дезертировать, а чехов подстрекали к созданию государства, независимого от Австро-Венгерской империи. Тем временем Людендорф разрабатывал новые планы. В мае велись скрытые приготовления ко второму отвлекающему наступлению на французов на юге. 27 мая союзники неожиданно подверглись нападению в районе Шмен-де-Дам на реке Эна, и к 3 июня немцы достигли Марны и обстреляли Париж из дальнобойной артиллерии. И на этот раз успех соблазнил Людендорфа отказаться от осуществления основной части своего плана на других участках, снова в бой были брошены все наличные подкрепления, и снова немцев остановили. Фош умело распорядился резервами, придерживая достаточные силы на случай, если они потребуются на других участках. В Париже у людей вот-вот сдадут нервы, но Фош знал свое дело, и его поддерживал премьер-министр Клемансо. В июне Людендорф снова отказался от идеи компромиссного мира и 15 июля начал наступление по обеим сторонам от Реймса – в результате немцы еще больше приблизились к Парижу. Но Фош предвидел такое наступление, и противник был остановлен. Стратегия Людендорфа сорвалась.

Потом события приняли другой оборот. 18 июля французы предприняли танковую атаку к западу от Реймса. Людендорф отменил намечавшийся удар на севере и приказал войскам отойти за Марну. 24 июля Фош согласовал с союзными командующими план общего наступления. Была принята старая идея Жоффра срезать выступ, но применив лучшие тактические приемы. Англичане должны были атаковать на севере, американцы на юге, а французы держать центр. 8 августа англичане развернули наступление на Амьен, пустив в ход значительное количество танков.

После ноября 1917 г. ряд высших офицеров наконец осознал, что проблему тупика окопной войны можно решить. Командовавший австралийским корпусом сэр Джон Монаш высказал следующие соображения: «Подлинная роль пехоты состоит не в том, чтобы терять силы в героических усилиях, гибнуть под беспощадным пулеметным огнем, висеть на неприятельских штыках, а, наоборот, продвигаться вперед под максимально возможным прикрытием максимально возможной массы технических средств в виде артиллерийских орудий, пулеметов, танков, минометов и самолетов». Исходя из этих соображений было решено развернуть массовое производство танков.

В первую половину 1918 г. танки применялись в ряде сравнительно малых операций. 4 июля Монаш испытал свои идеи в небольшой операции у Ле-Амель. Артподготовка не проводилась, вместо этого согласованно двинулись вперед танки и пехота. Четыре танка использовались для перевозок, они взяли столько груза, что для его переноски потребовалось бы 1350 человек. Впервые на Западном фронте для подброски боеприпасов к фронту использовались самолеты. Монаш настоял, чтобы от его основного плана боя, заранее тщательно проработанного штабом и командирами частей, не отходили на протяжении всего сражения. Операция у Ле-Амель прошла успешно, и те же принципы были заложены в план сражения у Амьена 8 августа, в котором Монаш консультировал генерала Роулинсона – еще одного адепта танков. У Роулинсона было 13 пехотных и 3 кавалерийские дивизии, 2070 орудий, 800 самолетов и 540 танков, включая 324 тяжелых «Maρκ-V», 96 более легких «уиппет» и 120 грузовых танков. Благодаря принятым в 1918 г. мерам по бурному развитию производства войска были хорошо оснащены. Были приняты все меры, чтобы скрыть от противника расположение войск и ввести их в заблуждение относительно намерений англичан.

Элемент внезапности дополнил густой туман утром 8 августа. После короткой артподготовки широкой полосой вперед двинулись танки и пехота. Согласованный план развертывался как предусматривалось, за исключением левого фланга, где немцы насторожились с ночи и к тому же пришлось преодолевать крутой подъем. К 11 часам слышалось больше шума от движения машин, нежели стрельбы, и чуть больше чем через два часа основное сражение закончилось, австралийцы заняли почти все свои объекты, а канадцы продвинулись на семь миль. Такие результаты были достигнуты благодаря танкам. Они без труда преодолевали препятствия в виде колючей проволоки, траншей, пулеметного и винтовочного огня. Неприятельская артиллерия подбила значительное число танков, но те, что прорвались, продолжали опустошать позиции противника.

Амьенское сражение не полностью раскрыло обещанные возможности; пехота отстала, а попытка согласовать действия кавалерии и танков не удалась. Тем не менее Людендорф назвал 8 августа «черным днем». Союзники продолжали наступать. В сентябре сопротивление немцев стало усиливаться. Британцы дошли до мест прежних сражений во Фландрии, где снова застряли из-за своего старого врага – грязи. 26 сентября американцы предприняли наступление в Аргоннах по старым канонам окопной войны и, продвинувшись за неделю на 8 миль, понесли тяжелейшие потери. Затем 4 октября Германия запросила перемирия. Во время переговоров бои продолжались и немцы были изгнаны из Бельгии и почти со всей Франции. Военные действия на Западном фронте прекратились 11 ноября 1918 г.

Война закончилась почти одновременно на всех театрах, но это обстоятельство вряд ли связано со стратегическими соображениями. Крах турок и болгар не имел для немцев и австрийцев никакого значения, разве что привел в уныние. Дело в том, что и австрийцы, и итальянцы наелись войной, да и немцы тоже. Поражение Германии в войне наступило в результате наступления Людендорфа в 1918 г., а не контрнаступления союзников или блокады. Боевой дух немецких солдат был наконец-то сломлен, и они разбились об оборонительные позиции, преодолеть которые не было средств – как и у союзных сил в предыдущие годы. Когда немцы запросили перемирия, их старая линия фронта оставалась неизменной, и, хотя за месяц, когда они признали поражение, часть позиций была ими утрачена, союзникам так и не удалось разбить их армии. Главным фактором на протяжении всей войны оставался тупик, по воле случая порожденный состоянием техники того времени. Даже применение танков не могло полностью его преодолеть и сделать возможной решающую тактическую победу. Войну 1914 – 1918 гг. нельзя было выиграть, ее можно было только проиграть, когда у солдат той или другой из сторон окончательно откажет долготерпение. Солдаты обеих сторон сражались упорно и мужественно, но в конце немцы сломались.

Война не поддалась попыткам генералов подчинить ее своей воле, но военное руководство никак нельзя назвать совсем плохим. Пускай она не породила ни одного военного гения, однако Фалькенгайн, Людендорф, Мустафа Кемаль, Пламер, Монаш, Алленби и Брусилов – все они были выдающимися полевыми командующими. Своеобразными талантами обладали Лоуренс и Леттов-Форбек. Лучшим генералом на Западном фронте я считаю Монаша. Он отличался творческой самобытностью, и, если бы его назначили командовать британскими силами вместо Хейга, война, возможно, кончилась бы раньше и наверняка с меньшими потерями. Возможно, Хейг отвечал требованиям в меру своих способностей, но они не были блестящими, ему, видно, хватало озарения свыше. Ничто не может оправдать потерь на Сомме и у Пашендейля. К тому же он плел интриги против главнокомандующего и своих политических хозяев.