Читать книгу "Маршак - Матвей Гейзер"

Давно скитаюсь, в пылкой радости И в тихой скорби одинок. Теперь узнал я полный сладости И верный древности Восток.

И навсегда — в одном из плаваний — Я у себя запечатлел, Как бездна звезд мерцала в гавани И полумесяц пламенел.

Мне нравилось от борта темного К огням прибрежным плыть в челне, В пустыне города огромного Бродить всю ночь, как бы во сне.

У трапа лодочники властные, Шумя, сдвигали челноки. Мелькали греческие красные, Как у пиратов, кушаки.

А вот писатель более позднего поколения, Юрий Карабчиевский, намеренно оскорбил не только значимость творчества, но и память о Маршаке: «Человек этот, написавший кучу страниц, слывший мэтром не только официально, но и среди приличных и одаренных людей, не написал ни одного живого слова. Он ни разу не вскрикнул, не заплакал, не выругался — ни в переводах, ни в оригинальных стихах. Читать его — утомительнейшее занятие…

…Безоговорочная лояльность Маршака в самые разные времена… — это не только простительная трусость, но главным образом просто характер… Вписываться было у него в крови, мягко, беззубо, бесчувственно укладываться в любую готовую форму…» (Новый мир. 1993. № 10). Эти слова Карабчиевского подхватили современные литературоведческие нувориши и муссируют их в периодической печати… В газете «Московские новости» я прочел: «50 лет назад был создан первый полный перевод на русский язык „Приключений Чиполлино“, написанных Джанни Родари (1920–1980) в 1951 году. Сказку перевела Злата Потапова, редактором перевода был Самуил Маршак. Есть мнение, что редакторская работа Маршака превратилась в его собственный пересказ, впрочем, не исключено, что трусоватый Самуил Яковлевич, известный своей „безоговорочной лояльностью“ (Ю. Карабчиевский), мог ослабить политические намеки… подбавить бодрости и исторического оптимизма, для чего и был назначен редактором. Потом детская книга о классовой борьбе Лука с Лимоном и Помидором издавалась в СССР бессчетное число раз». Это действительно так. Но работа над переводами стихов Джанни Родари для Маршака не была случайностью. Итальянский язык Маршак выучил благодаря Ахматовой, «чтобы прочесть божественную „Божественную комедию“ в оригинале». Уже много лет спустя знания итальянского пригодились ему, когда он переводил Родари:

У каждого дела Запах особый: В булочной пахнет Тестом и сдобой.

Мимо столярной Идешь мастерской — Стружкою пахнет И свежей доской…

Пахнет кондитер Орехом мускатным. Доктор в халате — Лекарством приятным…

Рыбой и морем Пахнет рыбак. Только безделье Не пахнет никак.

Сколько ни душится Лодырь богатый, Очень неважно Он пахнет, ребята!

Маршак написал небольшое эссе «Почему я переводил Родари»: «Отрадно отметить, что ритмом народной детской песни проникнуты и стихи для детей в современной демократической поэзии Запада.

Таковы, например, стихи молодого итальянского поэта Джанни (Джованни) Родари, хорошо знакомые юным читателям его страны. Многие стихотворения Родари написаны по просьбе, по заказу читателя-ребенка». Чего стоят после этих слов рассуждения и философствования людей о временах, им совсем неведомых. Хорошо бы им помнить слова Анны Ахматовой: «Кто не жил в эпоху террора — этого никогда не поймет».

С. Я. Маршак не нуждается в адвокатской защите. И все же напомню слова Твардовского: «Ученик и воспитанник великого Горького, Маршак сам сделал свою эту судьбу. Неустанным трудом он развил свой поэтический дар, обогатил его обширнейшей образованностью, знанием высших ценностей литературы, искусства».

Споры вокруг творчества Маршака, возникшие еще при его жизни, продолжаются и сегодня. Пророческой оказалась эпиграмма Маршака, написанная незадолго до смерти:

Немало книжек выпущено мной, Но все они умчались, точно птицы. И я остался автором одной Последней, недописанной страницы.

Думаю, что настоящая книга стихов Маршака (та самая «недописанная страница») — впереди. В ней найдется место не только для широко известных его произведений, ставших хрестоматийными, но и для его стихов, полузабытых или «забытых» вовсе. И это будет последняя страница поэтического наследия Поэта, имевшего право написать:

Я думал, чувствовал, я жил. И все, что мог, постиг. И этим право заслужил На свой бессмертный миг.

ИЛЛЮСТРАЦИИ

Шмуэль Эдельс (Махаршак) — предок С. Я. Маршака, знаменитый раввин XVII века.

Острогожск. Конец XIX в.

Яков Миронович Маршак — отец поэта.

Евгения Борисовна Маршак (урожденная Гиттельсон) — мать поэта.

Борух Гиттельсон — дед Маршака.

Самуилу Маршаку два года.

Самуил с одноклассником.

Острогожская мужская гимназия, в которой учились Моисей и Самуил Маршаки.

Моисей и Самуил — гимназисты.

Владимир Владимирович Стасов.

На даче у В. В. Стасова. Справа от Владимира Владимировича — Самуил Маршак и скульптор И. Я. Гинцбург.

Телеграмма М. Горького, адресованная юному Маршаку.