Читать книгу "Порнократия - Юрий Поляков"

Почему же все не рухнуло еще тогда, в эпоху дирижирования оркестрами? Да потому, что тот, кто грабит квартиру, совсем даже не заинтересован, чтобы в момент вывоза ценностей обрушилась крыша или возник пожар. Я скажу вещь, которая, может быть, кого-то покоробит, но Россия сохранилась как единое государство благодаря алчности людей, ее растаскивавших. Вот такой парадокс! На едином экономическом пространстве легче обогащаться. Сами посудите: руководитель Единой энергосистемы России — это одно, а руководитель единственной электростанции суверенной Шатурской республики — совсем другое. Кстати, ничего нового в таком повороте истории нет. После Октябрьской революции Россия как держава уцелела не потому, что большевики были державниками. Они были интернационалистами, но им требовался надежный плацдарм для расширения мировой революции. К тому же интернационализм чем-то похож на групповой секс: нормального человека все равно потом тянет домой, к семейному очагу… Постепенно к власти пробились люди, для которых Россия была Россией, а не вязанкой хвороста для мирового пожара.

На мой взгляд, сейчас происходит нечто подобное. На смену тем, для кого Россия — своего рода вахтовый поселок золотодобытчиков, идут, хочется верить, другие люди, прекрасно сознающие, что лишь могучей многонациональной державе под силу приобщение к демократическим ценностям. Государство, кажется, выздоравливает. И тут возникает любопытная ситуация: пока гражданин хворал, из его квартиры соседи умыкнули телевизор, холодильник, чайник со свистком, малоношеное пальто, брюки и так далее. Но вот гражданин выздоровел, отъелся куриным супчиком… Естественно, он постарается вернуть и телевизор, и холодильник, и далее по списку.

В 1993 году я опубликовал повесть «Демгородок», написанную в жанре социальной фантастики. По сюжету пришедший к власти в России адмирал Рык сгоняет всех «врагоугодников и отчизнопродавцев» в строго охраняемое садово-огородное товарищество «Демгородок», где вчерашние олигархи и агенты влияния кормятся с огородов на шести сотках. Впрочем, есть и магазин

«Осинка», торгующий вкусностями и модностями. Но за них нужно платить огромные деньги. За банку пива, например, — тысячу долларов. Благодаря этому швейцарские счета быстро пустеют и деньги возвращаются в обновленную Россию. Пивка-то хочется!..

Феликс из пепла

Государственная дума решила не возвращать Железного Феликса на Лубянку. Не пытаясь (будучи законопослушными гражданами) оспорить это решение парламентариев, давайте порассуждаем…

Воздвижение новых памятников и низвержение старых — отличительная черта всех революций. Свергнув царей и их сатрапов, революционеры вскоре сами навоздвигали кучу памятников, а также покрыли страну улицами Маркса, Энгельса, Розы Люксембург и прочих пророков и новомучеников социализма. Революция 91-го ничем в этом отношении от предыдущих не отличалась. Первым делом бросились переименовывать и, конечно же, взялись за памятники. Некоторые исчезли тихо — Калинин, Свердлов… Проредили изваяния Ильича. Впрочем, Ленина повыкорчевали больше в центре — в регионах он как указывал путь в светлое будущее, так и указывает…

Почему же с такой «эксклюзивной» яростью закипели страсти вокруг Дзержинского? Думаю, тут несколько причин. Во-первых, само низвержение памятника было обставлено ритуально: при большом скоплении народа на шею председателю ВЧК набросили петлю… Этот, как сейчас выражаются, перформанс призван был, видимо, символизировать исторический суд над советской цивилизацией, которую некогда устанавливал в России, не щадя ни себя, ни тем более врагов, неистовый поляк. Если бы с капитализацией в стране наступило всеобщее благоденствие, уверяю вас, о бронзовом двойнике Железного Феликса мало бы кто вспомнил. Однако роскошная жизнь наших лотерейных олигархов нынче возмущает обобранных людей не менее и даже более, чем прежде злила изобильная жизнь членов Политбюро. Как показывают опросы, большая часть населения незамысловато считает пока, что при социализме жилось лучше, ведь дефицит черной икры и даже колбасы в магазинах — дело более поправимое, нежели дефицит денег в кошельке. Впрочем, и после Октября многие с тоской вспоминали времена «проклятого царизма», упорно продолжая именовать улицы и переулки по-старорежимному. И Железный Феликс возрождается сегодня не из невежества, как пытаются представить иные телевизионные иллюзионисты, а из пепла наших сгоревших надежд.

Вторая причина, думаю, связана с тем, что Дзержинский в самом деле немало сделал для усмирения преступности и бандитизма, захлестнувших послереволюционную страну. А ведь преступность — одна из страшнейших язв и нынешней жизни: наша незащищенность сегодня такова, что иной раз, выйдя из дому, чувствуешь себя муравьем, перебегающим Рублевское шоссе. Для многих главный чекист в длиннополой шинели так и остался символом правопорядка. У вас есть другие символы? Назовите! Имеется и третья причина, которая, быть может, не формулируется открыто, но живет и побеждает в подсознании. Увы, если бы памятники ставили только самым достойным, они, памятники, встречались бы нам так же редко, как умные и красивые жены, умеющие хорошо готовить. Но в истории чаще побеждает сильнейший, а не честнейший, и станция метро «Войковская» до сих пор носит имя одного из убийц царской семьи… Кто бывал в Питере на Никольском кладбище, очевидно, заметил: Собчаку при всей неоднозначности его заслуг перед Отечеством под вечный сон выделен такой участок, что со временем (увы, мы смертны) там можно будет упокоить всю Межрегиональную группу. А вот могила великого ученого Льва Гумилева просто поражает своей скромностью…

Теперь давайте взглянем на минувшее десятилетие с точки зрения потомков: утрачены исконные земли, подорваны военная мощь и экономика, обнищало население, убывающее примерно на 750 тысяч человек в год (цифра из послания президента)… Согласитесь, вполне достаточно для того, чтобы через какое-то время переименовать проспект Сахарова, скажем, в проспект Зюганова. «За что? — спросите. — Ведь академик хотел нам всем добра!» А вы уверены, что тот же неистовый Дзержинский хотел нам зла? А разве Ельцин, раздававший суверенитет, словно добрый старьевщик сахарных петушков, думал, что все это кончится Чечней?

История с Железным Феликсом отразила принципиальный вопрос времени. Если мы принимаем историю такой, какой она была, со всеми ее темными и светлыми пятнами, с ее идолами и героями, — лучше бы, по мне, вернуть этот и некоторые другие памятники на место, не забыв при этом восстановить и то, что порушили сподвижники знаменитого чекиста. Если же мы будем продолжать делить нашу историю на светлые и мрачные эпохи, а исторических деятелей на святых и злодеев, то вся отпущенная нашему народу пассионарность так и уйдет в переименования…

Про это

Недавно в один день я побывал сразу на двух, как сейчас модно говорить, знаковых мероприятиях — на представлении публике новой книги военного журналиста Бориса Карпова «Кавказский крест-2» и показе нового фильма Владимира Меньшова «Зависть богов». И в этом на первый взгляд случайном совпадении мне увиделась своя логика, своя, если хотите, символика…

Не буду в подробностях пересказывать содержание новой ленты В. Меньшова, она скоро выйдет на экраны, и, как все предыдущие работы режиссера, уверен, станет постоянно «пересматриваемой» картиной. Фильм — о любви, вспыхнувшей в 83-м году между советской телевизионщицей Соней и синеглазым французским журналистом Андре… Почему так важен год? А потому что это — конец «застоя», когда просто так за милым в Париж не умчишься да и в Москве с милой не останешься. В этот год, если помните, сбили корейский «боинг», залетевший к нам, как позже выяснилось, не совсем с дружественными целями. Андре наотмашь пишет об этом событии в своей газете, его лишают аккредитации — и Соня, великолепно сыгранная Верой Алентовой, лишается своей единственной любви. Трагедия? Да. Кстати, Ле Карре, написавший роман «Русский дом», в сходной ситуации обошелся со своими героями гораздо гуманнее — не разлучил окончательно.