Читать книгу "Мимо денег - Анатолий Афанасьев"

Аня спустила ноги с кровати неописуемо изящным движением. У Корина закружилась голова от любви.

— Какой-то ты чудной, Корин, — сказала он. — Не похожий на самого себя. Может, пьяный?

— Ничуть. Я вообще не пью.

— Как ты нашел меня? И куда мы должны идти?

Профессор с шумом захлопнул книжный томик, и это Корина отрезвило. Конечно, лучше сразу дать какие-то, пусть самые поверхностные объяснения. Рядом трепыхнулась сожительница докторюги, и он, ухватив за плечо, на всякий случай отшвырнул ее к печке. При этом Татьяна Павловна ударилась копчиком о каменный выступ, но не проронила ни звука. Радость встречи помешала Корину расслышать, уловить отчужденные, настороженные нотки в голосе Анека, да он и не придал бы им значения. Первый восторг, замешательство от сильнейшего душевного потрясения — это так естественно. Он заговорил возбужденно, как давно не говорил. Пожалуй, с того памятного дня перед дефолтом, когда милейшая Наталья Иосифовна, бухгалтер фирмы, представила документы, по которым выходило, что прибыль с оборота за год накрутилась выше двухсот процентов, что превышало самые смелые ожидания. Но нынешнее интеллектуальное возбуждение было чище, возвышеннее и как-то более всеобъемлюще. Он почти достиг обетованного берега, к которому плыл столько лет.

— Аничек, только, пожалуйста, не волнуйся. Понимаю, тебе это кажется немного странным… мы так давно расстались… Но ведь ты думала обо мне? Послала весточку, разве не так?

— Не помню, — сказала Аня.

Она уже все поняла и посмотрела на Сабурова, призывая его в свидетели. Кошмар вернулся, как она и предчувствовала. Напрасно Иван Савельевич, добрый, любящий человек, но слабый, как все добрые люди, пытался ее спасти. Спасения нет. Чудовище явилось за ней, приняв облик бывшего одноклассника, и уволочет в преисподнюю. Сабуров сидел с насупленным видом и будто воды в рот набрал. Можно было подумать, происходящее его не касалось. Корин по-своему истолковал ее взгляд.

— Забудь про него, — счастливо провозгласил. — Забудь про всех, кого знала раньше. Их уже нет. Это призраки. Сейчас скажу главное, все остальное потом. Мы с тобой избранники судьбы и отныне до конца будем вместе. Нам принадлежит царство земное. Это не моя прихоть, не бред, на то есть указание свыше. Но сперва мы выполним свое предназначение и покараем зло. Тебе пока не все понятно, но не думай, что я сумасшедший. Ты ведь тоже не была сумасшедшей, когда тебя поместили в психушку… Собирайся, любовь моя. У нас не так уж много времени.

— А если я не пойду с тобой, Эдик?

— Ты не сможешь не пойти. Наше воссоединение неизбежно, все другое прах. Хочешь, докажу на примере? Вот эти двое, старик и женщина, кажутся тебе живыми, верно? Они для тебя реальны?

— Да, они живые.

— Погляди, как ты ошибаешься! — Корин, смеясь, шагнул к обмякшей у печки Татьяне Павловне, приподнял за волосы, слегка потряс, как стряхивают воду с мокрого белья, и с ужасной силой стукнул затылком об оштукатуренный кирпич.

Глаза медсестры щелкнули, как стеклянные, из ушей выпрыгнули две черные пробки, но прежде чем умереть, бедняжка вскрикнула, протянув руки к Сабурову:

— Передайте Остапушке… О-о, матерь Божья!..

— Видишь, — сказал Корин. — Это не люди, труха. С ними нечего церемониться. Так будет со всяким, кто осмелится встать у нас на пути. Теперь поняла?

Аня судорожно глотала воздух и никак не могла протолкнуть его в легкие.

Сабурову тоже не понравился несуразный поступок маньяка, к этому времени он уже произвел некую медицинскую классификацию. Точнее, отмел все известные ему научные определения и диагнозы. Майор Сидоркин, который с полчаса назад отправился в сарай подремать, оказался прав. Это существо явилось из запредельной тьмы и было скорее всего чудовищным порождением биологической мутации человеческого типа, связанной с утратой важнейших духовных составляющих. Сабуров проверил: оно не поддавалось гипнозу и не реагировало на телепатический сигнал, что свидетельствовало о собственном мощном защитном поле. Безусловно, у него есть какие-то слабые, уязвимые места, но вряд ли хватит времени, чтобы их нащупать. Тем не менее попытку Сабуров сделал.

— Любезный друг, — произнес вкрадчиво и почтительно, — я чрезвычайно рад приветствовать абсолютного героя в этом мире больных и ущербных.

— Заткнись, — буркнул Корин, недовольный наглым вмешательством в любовное объяснение с Анеком. Но что-то в словах докторюги приятно пощекотало самолюбие. — Ты кто такой, чтобы вякать без разрешения?

— Вас интересует мое имя или род занятий?

Корин отметил, что старый колдун держится хорошо, уверенно: он не боялся смерти, хотя, безусловно, чувствовал ее приближение и неминуемость. Значит, не принадлежал к кириенковскому отродью, которое при одном намеке на близкую расплату начинало вонять, как разложившаяся кучка дерьма. Отличительная родовая черта всех кириенков: ядовитое шакалье зловоние и, напротив, при звоне награбленных монет — счастливое попердывание французскими шампунями. Есть и другие признаки, но этот самый характерный. Не подходил колдун и под определение совка: слишком свободно подвешен язычок. Как Сабуров в отношении Корина, так и Корин находился в затруднении: не мог четко определить, что за конвоир у Анека. Впрочем, теперь это не имело никакого значения. Будь он хоть кем. Его песенка спета.

— Ты врач, знаю, — сказал он. — Помоги Анеку. Пусть раздышится.

Сабуров, сказав: «Да, разумеется», — поднялся, сходил на кухню за водой. По пути нагнулся над лежащей в позе зародыша Татьяной Павловной, пощупал пульс: безнадежно, мертва. Аню заставил выпить глоток, потер ей виски, подул в нос. Девушка смотрела остекленело.

— Иван, что это?

— Ничего. Небольшое испытание, но не смертельное.

— Как не смертельное? А Таня?

— Одноклассник немного погорячился. Но его тоже нужно понять.

Корин жадно облизал губы. Чувствовал смутное жжение в паху. Все шло правильно, но не так быстро, как планировал. Надо набраться терпения. Вот-вот она прозреет. Когда это произойдет, они погрузятся в нирвану.

— Иван, нас он тоже убьет?

— Ну что ты… Тебя он любит, а я твой опекун. Нет, нас не тронет. Это справедливый, великий воин. Мы не должны противиться, и тогда все будет в порядке.

Опять по жилам Корина прокатилась теплая волна удовлетворения. Непрост колдун, ох непрост! Нащупывает лазейку, чтобы спастись. Что ж, пусть старается. Даже забавно.

— Ты готова, Анек?

— Да. — Девушка полностью взяла себя в руки, Сабуров был ею доволен. — Я пойду с тобой и сделаю все, что угодно, но при одном условии.

— Условии? Анек, любовь моя, ты чего-то еще не поняла. Условия могу ставить только я.

— Оставь в покое Ивана Савельевича — вот мое условие.

— Зачем он тебе? — Корин был не столько раздосадован, сколько удивлен. Но все чувства заливала радость — контакт состоялся. Она прозревает.