Читать книгу "Равная солнцу - Анита Амирезвани"

— Думаю, вам стоит посетить вашего брата отдельно, пасть перед ним и поклясться в верности, а потом доказывать ее каждый день, пока он не поверит вам всей душой.

— А если он все равно будет отрицать мое право управлять?

— Тогда примите судьбу, дарованную Богом.

Она расхохоталась:

— Джавахир, у тебя сердце совершенного слуги, а у меня — нет. Если такое случится, мы с дядей будем готовы взять все на себя.

— Взять на себя? Да если Мохаммад узнает, что вы задумываете, он точно вас уничтожит! Ни один шах не позволит мятежа в собственном дворце!

— Не обязательно. Когда он поймет нашу силу, он станет уступчивее, как с остаджлу.

— Это опасные намерения, — сказал я. — Почему бы не сговориться?

— Я стала презирать мир, — сказала она. — Мне почти тридцать, и мне никогда не позволяли править, даже притом, что я намного лучше разбираюсь в законах ислама, чем многие, знаю математику и физику, обычаи двора, правила стихосложения и искусство управления. Даже мой покойный отец — благослови Бог его душу — имел странности, приводившие к неверным решениям, к которым мне приходилось приспосабливаться. Теперь наконец вельможи признали, что я заслужила право царить, и я не позволю Мохаммаду или его жене испортить мои замыслы.

Я смотрел на нее в благоговении и ужасе, вспоминая сказанное Баламани в хаммаме. Я думал прежде о решении устранить Исмаила как о вынужденном, а оно обернулось поступком, воодушевившим Пери добиваться права царить. Глубоко в ней билось яростное сердце шахов.

— Подозреваю, что ты считаешь меня непримиримой, — сказала она, когда мы подходили к палатке, — но я заслужила право быть ею. Ты со мной, Джавахир?

Она не сводила с меня пристального взгляда, словно проникая в мои тайны.

— Я поклялся всегда оставаться верным слугой, — ответил я, но впервые за все время не был уверен в своей искренности.

Пока мы были в ставке, из дворца прибыли гонцы с письмами для царевны и для меня. Одно письмо было от моей двоюродной тетки. Оно было коротким и ранящим, словно раскаленный нож.

Приветствия и мои молитвы, чтоб письмо нашло вас в здравии. Благодарю за присылку денег на содержание вашей сестры, хотя нам трудно справляться, не сказать как она дорого обходится каждый день нашему скудному прибытку. Мы сожалеем, что из-за наших денежных затруднений не можем больше ожидать, когда вы сдержите свое обещание. Благодарение богу, мы нашли выход. Одному из наших соседей она очень приглянулась. Конечно, он старше, но он согласен взять ее без приданого. Поверьте нам, быстрое согласие лучше всего. Состоятельные мужчины редко выбирают бедных жен, и нам надо позаботиться об этом деле прежде, чем Джалиле выйдет из возраста. Мы представляем, как вас обрадует эта новость. Все, что нам нужно, — это ваше разрешение, и мы начнем ее выдавать. Если мы не получим от вас известий в ближайшее время, то будем считать, что вы согласны, и займемся этим.

Меня обжег стыдом сам слог письма. Еще горше мне было от письма, полученного через час.

Салам, Джавахир-джан. Я заплатила писцу на базаре, чтоб написать вам втайне от других. Наша тетя только что показала меня человеку, желающему взять меня замуж. Он старик, у него всего четыре зуба, он уже пережил четырех жен, и его дети старше меня. Когда я увидела его впервые, он выбранил меня за то, что я подала ему не такой крепкий чай, как он любит, словно я об этом знала. Я думаю, что у него в уме перепутались все его покойные жены. Полагаю, что ему нужна не жена, а служанка. Я знаю, что я для вас просто еще одно бремя, но, прошу вас, сжальтесь надо мной. Спасите меня от его дряблых рук.

Сердце мое вспыхнуло. Что я за человек, если не могу спасти собственную сестру от жизни, которая отравит ее юность горем! Я тут же написал моей двоюродной тетке и пообещал как можно быстрее прислать денег, объясняя, что назначен на высокий пост и ко мне вот-вот потекут реки серебра. Я напомнил им, что дворцовым слугам дважды в год выдают очень солидную сумму и что следующая моя выплата через месяц. Затем я запретил выдавать Джалиле замуж, поклявшись, что щедро вознагражу за все их услуги, пока моя сестра с ними.

Когда в наших делах возникла передышка, я объяснил Пери, что моя двоюродная тетка угрожает выдать Джалиле замуж и мне нужна большая выплата в счет моего жалованья, чтобы заплатить им за ее содержание и как можно скорее привезти ее в Казвин.

— Конечно я помогу тебе, — ответила она. — Подробности обсудим, когда вернемся во дворец.

Я ударил себя в грудь и низко поклонился в знак благодарности, а ее глаза сказали мне, что она поняла.

Звездочеты в ставке сосредоточенно высчитывали благоприятное время для вступления Мохаммада и его жены в город, и мы ждали, чтоб вместе с ними вернуться в Казвин. В промежутке прибыл гонец от Фереште, которому Масуд Али объяснил, как нас найти. Гонец сказал мне, что у Фереште для меня такие срочные известия, что я не должен ни на миг откладывать их получение. Я поспешил к царевне:

— Меня призывает Фереште. Похоже, что у нее важные сведения о мирзе Салмане.

Пери улыбнулась:

— Ах, Джавахир, мастер разгадывания секретов. Не люблю тебя отпускать.

— Обещаю вернуться, как только смогу.

— Фереште очень полезна. Поблагодари ее за меня, хорошо?

— Обязательно.

— Можешь взять Асала, — сказала она и кликнула конюха-евнуха.

— Благодарю, царевна, но хватит простого коня.

Я уже надел свои плотные шальвары для верховой езды, толстый шерстяной камзол и теплый халат и заматывал шерстяным платком шею и лицо.

Пери снова улыбнулась:

— Так ведь ты не простой евнух. Ты жемчужина, и по имени тоже. Я это знаю. Ты будешь сиять всегда, даже когда меня не будет.

Я был ошеломлен. Ее ясные глаза, гладкая смуглая кожа и сияющие черные волосы словно бы принадлежали бессмертной красавице, однако слова пробрали меня ознобом.

— Если это так, — сказал я, привычно возвращая лесть, — то лишь потому, что я отражаю сверкание великой жемчужины, которой служу. Но, царевна, ваши слова меня тревожат.

— Не беспокойся. Я готова ко всему. Единственный судья моим порокам и достоинствам — лишь всемогущий Бог.

— А разве есть беспорочные смертные? — спросил я, и Пери одарила меня лукавой улыбкой.

Поездка к Фереште заняла почти все утро. Дороги промерзли, а Асал был норовист. Я старался просчитать будущее, но приходилось справляться с конем, и мои усилия ослабляли погода и мрачные предчувствия. Мокрые липкие хлопья сыпались на поля и на мою одежду. Когда я въехал в Казвин, даже уличные торговцы покинули свои привычные места.

Я передал Асала слуге Фереште, который пообещал разместить и накормить жеребца в шахских конюшнях. Дома у Фереште стояло блаженное тепло. На ней было зеленое платье, напомнившее мне весенние луга, а под ним светлая рубашка цвета закатных облаков. Темные волосы были собраны на затылке.