Читать книгу "И девять ждут тебя карет - Мэри Стюарт"

Я спрыгнула с обрыва, как раз в то время как «кадиллак» снова двинулся, его фары прочертили полукруг на последнем повороте.

Я вбежала на мост. Туман клубился, поднимаясь почти до пояса. Сначала серый, потом он стал белым и наконец окрасился золотом, когда свет коснулся его.

Я закрыла глаза, опустила руки и замерла.

Визг тормозов показался мне оглушительным. Я открыла глаза. Туман поднимался от кузова машины, стоявшей всего в трех ярдах от меня. Потом фары потухли — и меня окутала благодатная темнота. В слабом свете боковых огней туман поднимался вверх, словно дым. Я сделала три неверных шага к машине и положила руку на крыло. Переводя дыхание, прислонилась к нему. Маленькое буддийское молитвенное колесо все еще вертелось у меня в голове, и молитва звучала так же: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...» Но тон ее уже был другим...

Рауль вышел из машины и прошел вперед. Он был с другой стороны кузова. В искаженном свете он выглядел еще выше.

— Я... ждала вас. Я должна была... вас увидеть, — задыхаясь, сказала я.

— Мне сказали, что вы уехали, — ответил он. Потом бесстрастно добавил: — Дурочка, я ведь чуть не наехал на тебя.

Я наконец перевела дыхание, но не чувствовала под собой ног. Прислонившись к крылу машины, я произнесла:

— Я должна была сказать вам, Рауль, что мне очень жаль. Не очень-то порядочно извиняться за то, что подозревал человека в убийстве... но я все же прошу прощения. Мне очень жаль, что я могла даже подумать об этом. Но только подумать, клянусь вам.

Он держал в руках автомобильные перчатки и перебирал их. Он ничего не ответил.

— Я не пытаюсь оправдываться, — с несчастным видом продолжала я. — Я знаю, вы мне этого не простите. И так уже то, что произошло между нами... но сейчас, Рауль, я хочу, чтобы вы поняли... Я только не знаю, как объяснить...

— Вы ничего не должны объяснять. Я понимаю.

— Вряд ли. Понимаете, мне прямо сказали, что вы участвуете в этом деле с вашими... вместе с другими. Бернар сказал Берте. Он сказал ей, что это вы стреляли тогда в лесу. Думаю, Бернар понимал, что раз он зашел так далеко, лучше ему не сознаваться. И он мог подумать, что вы были бы не против убийства, осознав, какие преимущества даст вам смерть мальчика. Я не поверила, хотя она заявила мне об этом очень уверенно. Не могла поверить. Но когда я узнала их замыслы, все стало так ясно... я хочу сказать, ясно относительно них; и у меня не было никаких доказательств, что вы ни в чем не замешаны. Никаких... кроме моего убеждения в этом.

Я остановилась, напрягая глаза, чтобы различить выражение его лица. Казалось, он сейчас очень далеко от меня.

— Можете не верить, Рауль, но я была на вашей стороне. С самого начала. Мне очень многое пришлось пережить с того вечера. Казалось, все сговорились обвинять вас, и я чуть не сошла с ума от горя и... и сомнений, не могла верить даже себе... Я не буду напоминать об этих часах, вы и так пережили достаточно и, наверное, хотите порвать со всем этим... со мной, но я должна была все рассказать вам перед тем, как вы уедете. Я просто не могла рисковать, Рауль; ты ведь можешь меня понять? Скажи, что можешь!

— Вы были готовы рискнуть... однажды, — его голос звучал почти бесстрастно.

— Я — да. Но ведь был еще Филипп. Я не могла рисковать жизнью Филиппа. Я не смела. Он был на моем попечении, это был мой долг... — Слова звучали претенциозно и довольно глупо. — Я... у него не было никого, кроме меня. И потом, я не могла себе позволить думать о том...

— О чем же?

— О том, что у меня нет никого, кроме вас.

Снова молчание. Он стоял очень тихо. Туман ли виноват, или это было в действительности, но он казался очень далеким — одинокая фигура на фоне темного пространства, освещенного фарами, словно театральным прожектором. Мне вдруг пришло в голову, что таким я буду вспоминать его всегда: человек, отдалившийся от других, даже от собственной семьи, одинокая фигура в темноте. Кажется, тогда я в первый раз взглянула на него другими глазами, увидела в истинном свете... Не воплощение моей романтической мечты, не волшебный принц, не демоническая натура и не тигр, образ, льстивший моему глупому девичьему воображению...

Просто Рауль, который когда-то был одиноким мальчуганом в доме, «не очень-то подходившем для детей», по его собственному выражению, угрюмый подросток, выросший в тени отца, охваченного манией величия, молодой человек, ожесточенно боровшийся за то, чтобы сохранить от разорения свою часть наследства... может быть, своевольный, может быть, слишком жесткий, не идущий по проторенной дороге... но всегда одинокий. Ослепленная собственным одиночеством и опасностью, я не заметила, что он, в сущности, очень похож на меня.

— Простите меня, Рауль, — мягко сказала я. — Мне не надо было приставать к вам сейчас с такими разговорами. Достаточно того, что вы пережили. Что я могу сказать о вашем отце, кроме того, что мне очень жаль?..

— Вы действительно думаете, что я мог бы убить его? — спросил Рауль.

— Нет, Рауль.

Молчание. Потом он каким-то странным голосом сказал:

— По-моему, вы все понимаете.

— Думаю, что да. — Я с трудом глотнула воздух. — Даже в последние сутки, когда казалось, все сошли с ума и все перемешалось, я в глубине души понимала вас, и этого было для меня достаточно. Я только хотела сказать вам это, Рауль, а потом уйти. Я все время любила вас, никогда не переставала любить и сейчас люблю.

Он все еще стоял неподвижно. Я повернулась и пошла вверх, к замку.

— А теперь прощайте, — сказала я, — спокойной ночи.

— Куда вы идете?

— Кто-нибудь отвезет меня на виллу Мирей. Ваш дядя Ипполит попросил меня поехать туда. Я... я не хочу оставаться в Вальми.

— Садитесь в машину. Я вас отвезу. — Я не двигалась. — Ну залезайте же, — нетерпеливо сказал Рауль. — Как вы думаете, куда я ехал?

— Я не подумала об этом. Куда-нибудь.

— Я направлялся на виллу Мирей за вами.

Я ничего не сказала, не двигалась. Сердце медленно, точно размеренные удары молота, стучало в груди.

— Линда.

В его спокойном голосе послышалась знакомая нотка.

— Да?

— Садитесь в машину!

Я села. Туман разорвался на клочки; дверца захлопнулась. Снова заклубилось туманное облако. Рауль опустился на сиденье рядом со мной. В машине было темно. Он казался очень большим и совсем близким.

Я дрожала. Он немного отодвинулся. Я откашлялась и сказала первое, что пришло в голову:

— Откуда у тебя эта машина? Рулетка?

— Экарте. Линда, ты надолго хочешь остаться на вилле Мирей с Филиппом?

— Не знаю. Я еще не думала об этом, страшно люблю его, но...

— Он будет чувствовать себя одиноким даже с Ипполитом, — заметил Рауль. — Может быть, возьмем его с собой в Бельвинь?